Я хочу тебя трогать
Шрифт:
– Все будет хорошо, - повторяю снова и снова. А парнишка лишь стискивает зубы и улыбается мне в ответ.
Твари! Конченные мрази, с*ка. Найду всех и убью! Никто из них не останется в живых, не после сегодняшнего.
Уфук заходится в кашле. И протяжно стонет.
– Б-берк, - говорит, его зубы стучат друг о друга.
– Ш-ш-ш, не говори ничего. Мы уже приехали! Метин, давай быстрее, брат!
Парень замолкает и закрывает глаза, грудь тяжело вздымается и опадает.
– Джаным, ты как?
– Нормально, - сипло отвечает Мари, тянусь и кладу руку ей на плечо. Она поворачивает голову и целует мою ладонь. Такой простой жест, но теперь я точно знаю, что с ней все хорошо.
До явочного дома, как мы его называем, оставалось буквально пять минут езды. Этот дом находится далеко от столицы, и если не знаешь местность, то никогда не найдешь это место, его просто нет на карте. Около семи лет назад, когда связались с серьезными людьми, обзавелись этим домом. О нем знают только четыре человека: Я, Керем, Метин и Тезер. И доверяю я им как себе. Не смотря на все наши разногласия. Мы братья. В тот дом мы свозили оружие, бабки, поддельные документы, медикаменты и продовольствие. Мы все прекрасно понимали, что когда-нибудь настанет такой день, как сегодня. Там было все, чтобы начать жизнь заново или. отомстить.
– Еще чуть-чуть, пацан, держись.
– Я .я умираю, - говорит Уфук, и голос такой тихий. Стискиваю свободной рукой его руку.
– Нет!
– строго отвечаю, - не смей так говорить, сейчас тебя подлатаем, и будешь жить.
– О-обещаешь?
– произносит так тихо и смотрит в глаза, и в этом взгляде столько доверия, он так хочет мне верить. Сердце, мое дохлое, с*ка, сердце, вопит от боли. Оно, бл*дь, ожило, и ему больно. Душа разрывается в клочья на мелкие осколки. Пытаюсь ответить пацану, а в горле пересохло, такое чувство, что стекловаты или битого стекла нажрался.
– Обещаю. Ты будешь жить, пацан. У тебя впереди целая жизнь. Как выздоровеешь, найдем тебе хорошую девушку. Сосватаем. Будешь жить с ней счастливо. Подарим тебе дом, красивый, белый. С садом и качелями. Будете там детей растить. Толстощеких карапузов, на тебя похожих. Все будет хорошо, пацан. Все будет хорошо. хорошо. хорошо.
– голос срывается, и слезы катятся из глаз. Ничего не вижу. Метин тормозит, останавливает машину. Сам выбегает из нее и распахивает двери. Смотрит на меня, а я лишь головой покачать могу. Поздно. Уфук больше не сжимает мою руку ответ. Ничего хорошего не будет. Он умер.
Занесли тело мальчишки в дом и положили на диване. Такое чувство, что он просто спит и в любой момент откроет глаза. Вот только этого больше никогда не произойдет.
Марианна осталась в доме и разгребает хлам, который за все годы мы натаскали в дом. Ей нужно приготовить поминальный ужин. Этим она и займется.
Мы с Метином вышли в двор и, найдя лопаты, начали рыть могилу. А я вспомнил, как в первый раз увидел Уфука. Такой малец был, но уже тогда мог постоять за себя, не разрешал обижать. А я прикипел к нему. Хоть и не показывал. Привязанность - это слабость, и в моем мире - небывалая роскошь. Но я учил его. Брал с собой в тир, проводил спарринги, вводил в курс бизнеса. Мне казалось, что пацан станет моим преемником. Правой рукой. И он им стал. Я доверял ему многое. А теперь стою и рою яму, чтобы его похоронить. В этом е*анном мире вообще существует такое понятие, как справедливость? Почему умерла чистая, невинная душа, а не я? Почему я жив?!
Закрываю глаза и по памяти воспроизвожу лица каждого из своих врагов из тех, кто был там! Они все трупы. Я из-под земли их достану, но смерть паренька и покушение на Марианну будут отомщены.
Мы как раз вырыли яму, когда подъехали Керем и Тезер. Парни все поняли без слов. Вернулись в дом, набрали в таз воды и стали обмывать тело Уфука, как того требовали традиции.
– Марианна, - обратился Метин к девушке, - поищи белую простынь.
Девушка кивнула и пошла на поиски нужной вещи. Она молча принесла и отдала нам. Мы завернули Уфука в ткань и на руках вынесли на улицу. Аккуратно опустили в вырытую могилу. Тезер стал читать строчки из Корана по памяти, а мы за ним повторять.
Похороны прошли, словно в тумане. Я машинально все делал. Мы закопали тело Уфука. Вернулись в дом, помылись и сели поминать. Начался трехдневный траур. Мы не говорили о том, что произошло. О делах. О месте. Мы вспоминали Уфука и чтили память о нем.
Марианна все это время старалась нам помочь. Готовила, убирала, старалась максимально облегчить нам боль. Она перевязала каждому из нас раны, полученные после перестрелки. А сама с ног валилась. Похудела, осунулась, вся в синяках.
В первую же ночь после похорон, когда она переодевалась, я увидел синяки на ее теле. На груди, животе, бедрах. И у меня снова выступили на глазах слезы. Неужели эти твари посмели ее так унизить? Меня унизить. Они, что, изнасиловали ее?!
Я не мог задать этот вопрос вслух. Притянул ее к себе и обнял за талию, уткнувшись лицом в ее живот. Меня, словно какую-то с*чку, сотрясало от рыданий. А Марианна была рядом со мной. Гладила по волосам, по спине, успокаивала. В конце она села передо мной на корточки и подняла мое лицо к своему. Посмотрела в глаза.
– Они не трогали меня, Берк. Слышишь? Они не трогали.
– Прости.
– Тебе не за что просить прощения. Это не твоя вина.
Я рассмеялся, но юмора в этом смехе не было. Как же, не моя вина. Это все моя вина. И только моя. Но ничего, я все исправлю.
– После траура я попрошу тебя кое-что сделать, джаным. И хочу, чтобы ты это сделала. Не задавая вопросов, ничего.
– Что именно?
– Пообещай.
– Я не могу дать ответ, пока не узнаю, на что соглашаюсь.
– Марианна, - устало сказал я и притянул девушку к себе на колени. Она тут же обняла меня за плечи.
– Больше никто тебя не обидит, слышишь? Ни одна душа. Но тебе нужно мне довериться. Ты веришь мне?
Она ответила без колебаний.
– Да.
Облегчение наступило сразу. Обнял ее и поцеловал.
И вот траур закончился. Теперь пришло время просить ее исполнить мою просьбу.
Марианна сидела на кровати и расчесывала волосы, когда я вошел в комнату, она тут же улыбнулась. Но при виде выражения моего лица улыбка моментально спала с лица девушки.
– Берк, что случилось?
– столько беспокойства в голосе.
– Помнишь о просьбе, о которой я собирался тебя попросить?
– Да.
– Тебе нужно уехать.
Глава 25