Я и мой король. Шаг за горизонт
Шрифт:
– …как выяснилось, у посольства есть и вторая миссия, тайная, о которой Дэйтону не было известно! Они оттягивали возвращение, дожидаясь меня, чтобы получить аудиенцию. И знаешь зачем? Сиртанский принц приехал, чтобы сосватать мне свою сестру! – скривившись, выплюнул Дэн последнюю фразу. – Налетело воронье!
Я так и застыла с приоткрытым ртом.
– Главная неожиданность состояла в том, что они сумели заручиться поддержкой ключевых лиц. Когда только успели? И приехали-то вовремя, как раз к окончанию срока официального траура. Несколько дней меня атаковали в надежде склонить к этому браку, расписывая его преимущества и выгоды! Целый заговор организовали! – Возмущению Дэна не было предела.
– А ты? – не удержалась я от вопроса.
Он расцвел
– Я припомнил им предыдущие два брака, заключенные в полном соответствии с интересами государства. И что мы получили в результате? Ни интересов, ни наследника. И заявил во всеуслышание, что на этот раз выбор невесты оставляю за собой. В конце концов, я столько сделал для своей страны и народа, что заслужил немного счастья.
– И они… согласились? – недоверчиво уточнила я.
– Скажем так, не осмелились возразить. Попыток они, конечно, не оставят, но это уже не имеет значения. Потому что я свой выбор сделал. Маша, со времен десятилетней давности ситуация сильно изменилась. После войны я возглавил Союз Четырех. Четыре королевства, наиболее влиятельные в мировой политике. Мы выиграли страшную войну, и скажу без ложной скромности, основная заслуга в этом моя. А косвенно и твоя.
Я удивленно подняла брови, а Дэн совершенно серьезно продолжил:
– Если бы не ты, я бы не вернулся и не остановил врага. Благодаря тебе я сохранил жизнь и рассудок, ради нашей любви был готов сражаться с целым миром. Ты помнишь наше прощание?
Я сглотнула комок в горле. Еще бы мне забыть тот день.
– Если бы ты сказала тогда «останься», я бы остался. Но ты сказала «иди»… Я не забыл этого. Мой народ поет песни о короле и его юной возлюбленной, которая пожертвовала любовью ради его возвращения с чужбины домой. Люди уверены, что, пока они не воссоединятся, король не обретет счастья и покоя. Красиво, правда? Ристал – величайший бард современности. Его магический дар – читать души людей. Мы встретились во время войны, а потом я услышал эту песню на привале…
Я и не заметила, когда мои пальцы оказались в его руке.
– Маша, не отталкивай меня. Когда у нас появился реальный шанс все наверстать за ушедшие годы. Когда у меня достаточно власти и влияния, чтобы диктовать свою волю. И все склонят головы, принимая ее. Я чувствую, что в душе твоей смута. Не нужно быть Ристалом, чтобы понять это. Почему ты боишься сделать шаг? Что удерживает тебя? Ничего, кроме тебя самой!
– Дэн, моя жизнь состоялась, такая, какая есть. Поздно ты вернулся. Я не верю в сказочную жизнь в сказочном королевстве. У меня есть все – дом, семья, работа. Уважение в обществе и друзья. И все это создала я сама. Тебе нечего предложить мне.
– Ты верно сказала и все же заблуждаешься. Я бы мог сказать то же самое. Одного нет в твоей и моей жизни – счастья. Можно сколько угодно убеждать себя, что все прекрасно, все есть и многое состоялось. А оглянешься – и обнаружишь, что жизнь уходит в пустоту. Испытав однажды настоящее чувство, другим его не заменить. И ты знаешь, что я прав. Маша, уезжай со мной! Ты не пожалеешь о сделанном выборе, обещаю.
Я замкнулась в себе, чувствуя, что уже почти сдалась. Да, черт побери! Мне плохо без него – было, есть и будет. Я едва не сгорела, когда он пропал на годы. Если бы не поддержка близких… и Мишки. Если бы он не был всегда рядом, если бы не заговорил однажды о своей любви, мне бы и в голову не пришло выйти за него. Я никогда не пылала от нетерпения перед встречами с ним. Я улыбалась, потому что он шутил и не оставлял мне времени на грусть. В конце концов меня совесть заела – что же я морочу парню голову. Он столько лет ходит вокруг меня, терпеливо, настойчиво. И мои «спасибо» уже на языке навязли, так часто я его благодарила за мелкие услуги и большие дела. Если бы у меня оставалась какая-то надежда, что Дэн вернется, я бы никогда не сказала ему «да». Что будет, если я сейчас откажусь? Сама, добровольно, трезво рассудив, что лучше оставить все как есть, а любовь – лишь обман. Смогу ли забыть вновь, зная на этот раз, что Дэн жив и не отказался от меня. Если, конечно, он говорит правду. Не обернутся ли обманом все его порывы?
Я закрыла глаза, чувствуя, как чаши весов колеблются. Два коротких слова определят дальнейший путь. Сказать «да» и шагнуть с обрыва, ощущая, как захватывает дух. Или взлечу, или разобьюсь о камни. Сказать «нет», и никакого полета не будет. Под ногами твердая поверхность, позади надежный тыл. Все знакомо, никаких потрясений. Болото до конца жизни и тоскливые воспоминания о несбывшемся. Но разбиваться о скалы так больно!
Я открыла глаза, рассчитывая на подсказку. Можно ли верить тебе, Дэн?
«Ты слышишь меня сейчас? Вижу, что да. Надеюсь, нет надобности напоминать, в каких случаях между людьми возникает мысленная связь?»
«Слышу, да, но…»
«Но продолжаешь сомневаться…»
«Я боюсь судьбоносных решений. Тем более таких скоропалительных».
«Предпочитаешь, чтобы за тебя решили обстоятельства? Они всегда против людей. Время – наш худший враг. Однажды я побоялся принять быстрое решение и потерял тебя. Однажды жизнь подсказала тебе, что хватит ждать, и ты сказала «да» ему».
– Дэн, у меня не оставалось надежды!
– А как же моя роза?
– Она завяла.
– Не может быть! Моя жизнь не висела на волоске. И в своих чувствах я ни разу не усомнился.
– Дэн, она завяла. Два года я черпала в ней силы. Все только головой качали. Три квартиры она сменила вместе со мной. Я всегда перевозила ее первой. А после очередного переезда увидела, что она засохла. Сразу, за те два часа, что мы перевозили остальные вещи. Я отказалась верить своим глазам, выгнала Мишку и неделю не ходила на учебу и работу. Мне казалось, что моя душа засохла вместе с твоим цветком.
– Это не могло случиться так просто.
– Я тоже так думала. Стала вспоминать подробности. Учинила Мишке допрос – был момент, когда он оставался наедине с цветком. Так ведь не в первый раз. Он не верил, что твой подарок стоит так долго, думал, я покупаю цветы сама, незаметно подменяя один другим, когда предыдущий начинает увядать. Много раз интересовался, как на самом деле он называется, потому что на розу ни капли не похож. И всегда неприязненно косился на цветок. Один раз даже уронил вазу. Чуть не убила его. Когда роза завяла, он клялся, что непричастен к этому, и в утешение даже пообещал устроить свою «невянущую» розу. Продержался три месяца, пока я уже не рявкнула, что хватит напрасных трат. Все равно эффект не тот. У твоей розы я знала каждый лепесток, изучила все их наизусть. А тут – я что, один цветок от другого не отличу? Один выше, другой ниже, у одного бутон еще закрыт, у другого раскрылся, пока стоял. Оттенки разные, количество листочков. А главное, все они вызывают в душе лишь горечь утраты. Я упорно не хотела думать о самом плохом. Придумывала себе в утешение, что вдруг ты с заклинанием просчитался или я была небрежна и заморозила цветок, хотя укрывала как могла. И так до тех пор, пока на работе кто-то не обмолвился, что у них после смерти бабушки засох ее любимый фикус. У меня будто струна в душе порвалась. Чего я жду? После твоего письма прошло уже два года. И ты сам писал, что роза не завянет до тех пор, пока ты жив и любишь. О том, что разлюбил, не могло быть и речи. Твое письмо дышало любовью, как и цветок. А смерть во время войны – обыденное явление. Я бы завалила госэкзамены и диплом… Помог запас знаний, полученных с абсолютной памятью. Ждать мне было больше некого.
– А письмо? Ты его не сохранила?
– Его Мишка… выкинул, – потупилась я. – Сразу после свадьбы. Нашел и сказал, что такому старью место на помойке. Мол, он же не хранит фотографии своих бывших подружек. Мы из-за этого даже к Маринке почти не ездили. Потому что у них на свадебном снимке мы с тобой.
– Ну разумеется. Когда уводишь чужую девушку – девушку, которая любит и ждет другого! – надо позаботиться, чтобы она не оглядывалась назад. Одного он не учел, избавляясь от памяти обо мне: цветок убить можно, тем самым заставив тебя поверить в мою смерть. Вот только я не умер.