Я и мой кот. Пушистые истории
Шрифт:
Этого «соседа по комнате» мы назвали Смоуки [13] . Он так и прожил в нашем номере все две недели. Каждый день мы покупали ему консервированные сардины и тунец. Если кот куда-нибудь уходил, то обязательно возвращался через балкон, взбираясь по увитой виноградом решетке. Он вел себя очень тихо и дружелюбно, совсем не как бродяга, но, видимо, дома у него все-таки не было.
Когда настала пора уезжать, нам не хотелось расставаться со Смоуки, но он, похоже, не особенно грустил: наверное, проводив нас, отправился в шкаф ждать новых постояльцев.
13
Популярная
Кошка-няня
Элли (25 лет)
Моя бабушка всегда держала в доме кошку, причем питомицы находили ее сами. Однажды, когда я была маленькая, она принесла из ресторана курятину в коробке и поставила на ступеньку, чтобы освободить руки и открыть дверь. В этот момент совсем рядом кто-то быстро мелькнул и исчез. Бабушка внесла коробку в дом и, заглянув внутрь, увидела беременную серую кошку, радостно жевавшую куриное крылышко.
С тех пор будущей матери каждый день приносили что-нибудь вкусненькое. В благодарность она присматривала за моей коляской, как будто оберегая меня. Если приходил гость, вставала между ним и мной: посторонние ко мне не допускались! Когда родился котенок, мамаша принесла его познакомиться со мной и с бабушкой. К угощению сначала подпускала малыша, а потом ела сама, что оставалось. И всем приблудным кошкам дала понять: ее ребенок ест первым, а все остальные – потом, если что-нибудь останется. Ко мне она относилась почти так же трепетно, как к своему детенышу: если видела, что я устала или огорчена, то подходила и, мурлыча, терлась об меня ушками, чтобы мне стало легче.
Черный котенок и его серая мама до конца их жизни оставались со мной и с моей бабушкой.
Беспризорная Бетти
Бен (34 года)
Сейчас у меня уже третья по счету кошка. Она полосатая, зовут Бетти, ей около семи лет. Я нашел ее недалеко от завода, на котором работаю: тогда она жила в здании заброшенного магазина, и я часто видел в окно, как она прогуливалась по пустым полкам и подоконникам. Сначала я стал заходить к ней в обеденный перерыв и приносить угощение: немного молока или кусочек рыбки. Постепенно кошечка привыкла ко мне, и когда я шел мимо, бежала к оконному проему, чтобы поздороваться.
Наконец я забрал ее к себе в квартиру. Бетти была рада переезду: начала стаскивать банные полотенца с полотенцесушителя в ванной и делать себе из них лежанку. А недели две спустя я, к огромному своему удивлению, обнаружил у себя дома четырех котят. Еще недавно у меня ни одной кошки не было, а тут сразу пять!
Всех малышей я пристроил в хорошие руки, а их мамашу отнес к ветеринару, чтобы тот ее стерилизовал: больше сюрпризов мне не хотелось! Бетти вроде бы на меня не в обиде: стала домоседкой и вполне довольна своей жизнью. Наверное, не забыла, каково ей жилось на улице. Ну а полотенца с полотенцесушителя она по-прежнему стаскивает. Иногда я, пытаясь ей помешать, захлопываю дверь в ванную, но это не помогает: Бетти научилась ее открывать.
Брошенные кошки
Колин (27 лет)
В свое время моя кошка, если можно так выразиться, силой ворвалась в мою жизнь и наотрез отказалась оттуда уходить. Произошло это так: наши соседи съехали, оставив двух котят и их маму. Об этих людях я и раньше был невысокого мнения. (Своим бесконечным ремонтом они не давали нам покоя, а однажды из-за их строительных работ у нас заклинило входную дверь.) Но такого бессердечия я не ожидал даже от них!
О том, что они бросили своих питомцев, я узнал только через два дня, когда услышал мяуканье и заметил кого-то из трех бедолаг в окне. Дом совершенно точно был пустой: я видел, как оттуда все вывезли. Значит, нужно было что-то предпринять, ведь запертые животные могли умереть с голоду! Тогда я решился проникнуть в соседское жилище, разбив стекло кухонной двери.
Поначалу кошки не подпускали меня к себе, и я старался не навязываться. Просто приносил им еду и воду. Но вскоре все трое прибежали ко мне на порог и принялись мяукать, устроив настоящую какофонию. Мамаша двадцать четыре часа подряд билась тельцем о дверь и кричала, а ее малыши играли рядом. Кошка была серая в полоску и ужасно тощая. Котята – один черно-белый, а другой полосатый, как мать, только рыжий. Мне показалось, что оба детеныша блохастые. Еще не решив, что с ними делать, я принялся готовить им ужин.
Можно было отнести всю семейку в приют для животных, но в кошке чувствовалось что-то особенное, и это меня к ней привлекало. Когда я поставил на пол миску, заботливая мама подтолкнула котят, чтобы они подкрепились первыми, а потом, мяукнув, доела остатки. Казалось, она понимала, что я не обязан их кормить и делаю это добровольно. А я знал: если отдать их всех в приют, то малышей, может, кто и возьмет, а вот взрослую кошку – вряд ли. Тогда я решил взять ее себе, а детишек куда-нибудь пристроить.
Найти хозяев для очаровательных беспомощных котят оказалось относительно просто. Одна семья с нашей улицы с удовольствием взяла обоих. Ну а кошку-маму я назвал Джини. Когда малышей забирали, я заверил ее, что за ними будут хорошо ухаживать, и в качестве утешения дал ей баночку лосося.
Поначалу Джини была не из тех кошек, которых можно потискать. Она охотно принимала от меня корм и крайне неохотно – ласку. В ответ на мои попытки ее погладить частенько шипела и выпускала когти. При этом мне нужно было каким-то образом привести кошку в порядок: вывести блох и глистов, а еще стерилизовать.
Во время первого же визита к ветеринару Джини заработала себе репутацию маленькой злючки: дралась с врачом и его помощницей, отказывалась мерить температуру, а противоглистную пилюлю и вовсе возмущенно срыгнула. Я, конечно, пытался как-то утихомирить бандитку, но все равно к концу приема ветеринар выглядел таким измученным, будто только что вернулся с поля боя, а у ассистентки был разорван фартук. В следующий раз Джини собирались стерилизовать, и врач сказал, что я должен буду держать ее, пока ей вводят обезболивающее.
Когда все эти мучения были позади, кошка немного успокоилась. Первые два месяца она отказывалась вести себя как домашний питомец: использовала меня исключительно в качестве официанта, игнорируя все мои попытки подружиться. Но однажды утром, придя на кухню, Джини начала тереться об мои ноги, а когда я наклонился и осторожно ее погладил, замурлыкала.
Это был переломный момент наших взаимоотношений. Я как раз уже начал подумывать о том, что с кошкой слишком много хлопот и, может быть, все-таки лучше подыскать ей другой дом, ну а она, как будто прочитав мои мысли, взяла и изменилась.