Я и мой оригинал

Солнцева Анастасия

— А при том, что это ты, а не я, опрокинула все сидхейское королевство, — раздраженно-устало выдохнул Магнус, которому и дышать-то не было нужды. Скорее всего, просто привычка осталось. А может, так он ощущал себя менее мертвым. — Вместе с тобой они обрели надежду. Надежду на спасение, надежду на возвращение золотой эры, надежду как призрачный идеал, освещающий конец бесконечного черного тоннеля. А потом ты взяла — и свалила без предупреждения и без объяснений. Тебя и до этого-то терпели только потому, что ты была нечто вроде священной жертвенной

коровы, а когда корова вдруг решила, что имеет право распоряжаться собственной жизнью и обломала бывшим богам светлое будущее, многих это очень сильно разозлило. А так как не все мертвые души находятся на зачаточной стадии развития умственной деятельности, увидев нас с тобой вместе многие из них прикинули нос к хрену, сообразив, что к чему, и разгневались еще сильнее.

Чем дольше он говорил, тем выше становился его голос, а речь — быстрее. К концу он в буквальном смысле орал, тараторя как взбесившаяся сорока. Даже его длинные сальные волосы растопырились в стороны, словно черные перья птицы.

— А потому твой единственный шанс на спасение — дождаться дохлую фею и попытаться с ней договориться, — заключительно прошипел некромант, метая глазами молнии. — И пожалуйста, давай без твоей традиционной затеи, проходящей под лозунгом «сжечь тут всё к чертям собачьим!».

24.

— Ладно, — покладисто согласилась я. — Только нет у меня никаких затей. Я вообще незатейливая! И я понятия не имею, что ты имеешь в виду, говоря, что я изгнала Амриту. Потому что когда я попыталась призвать силу…огонь не пришел. Я стала слишком слаба для этого.

— Да я уж вижу, — хмыкнул Магнус. — Дохлая, как червяк, палкой перешибить можно. А по поводу феи… Твоё величие в огне. А что дает огонь? Тепло. И тени. Тенями называют души умерших. Но также, как создает их, огонь может их и поглощать. Древние маги считали огонь — первичной из стихий. Воплощение сил трансформации, которые способны менять саму суть вещей. Нет ничего во всех мирах, что огню, истинному пламени, было бы неподвластно. Но огонь может быть не только слепо разрушающей, пожирающей силой, но и силой очищающей, возрождающей. Вспомни феникса, сгорая, он возрождается из пепла.

— Фениксы вымерли, — вставила я.

— Не важно, — отмахнулся призрак. — Они превращают смерть в жизнь посредством пламени. Это самое главное.

— То есть, возможно в моих силах воскрешать мертвых? — переспросила я.

— Какая же ты все-таки иногда недалекая, — рявкнул Магнус да так, что я подскочила от неожиданности, как попрыгунчик. — Порой мне кажется, будто уровень твоего интеллектуального развития близок к нулю! Не всё следует трактовать буквально!

— Тогда что? — всплеснула я руками. — Объясни по-человечески!

— Огонь — суть и жизни, и смерти, следовательно, огонь есть ни что иное, как символ перерождения, последовательной смены смерти на жизнь и жизни на смерть, потому как в одно и тоже время это два состояния не способны воплощаться. Так, если можно управлять огнем, значит,

можно управлять и жизнью, и смерть, но самое главное — управлять их сменой, — не очень терпеливо, но очень наставительно растолковывал мне Магнус.

— Управлять перерождением, — проговорила я, бессмысленно пялясь в пустоту. И тут у меня возник закономерный вопрос: — А сколько раз можно перерождаться, Магнус?

— Уверена, что выбрала именно того, кто компетентен в этом вопросе? — закатил глаза призрак.

— Нет, но кроме тебя здесь больше никого нет, а вести беседы с самой собой стратегия, изначально предвещающая шизофрению, — поморщилась я.

— Мне тут в голову одна мысль пришла, — начала Магнус, на что я не сдержавшись, съязвила:

— Да ладно! А так бывает?

— Что? — растерялся некромант и это поспособствовало поднятию моего настроения на целый градус. Мелочь, а душе приятно.

— Твою голову не только бредни, но еще и мысли посещают? — округлила я глаза.

— Я тебя сейчас съем, — с угрозой пообещал Магнус.

— Подавишься, — поручилась я, используя ту же тактику запугивания. — Так, что там за мысль у тебя завелась? Прям, как тараканы на кухне… Надеюсь, твоя не такая усатая?

— Иногда я смотрю на тебя и представляю, как вырываю тебе позвоночник через горло, — мечтательно произнес Магнус, рассматривая меня так, словно выискивал, где бы оторвать кусок повкуснее.

— А потом ты вспоминаешь, что я тебе еще нужна и откалываешь казнь, запихивая свои фантазии в то место, где им и полагается быть, да? — широко улыбнулась я, едва не демонстрируя гланды. Аж челюсти хрустнули.

— С чего это ты решила, что я в тебе нуждаюсь? — призрак повел кустистыми бровями, глядя на которые так и хотелось взяться за газонокосилку.

— Не нуждался — уже убил бы, — развела я руками, как бы намекая на очевидность выводов.

— Может быть, я просто терпеливый, — предположил Магнус.

Я громко расхохоталась, откидывая голову назад.

— Ты? Терпеливый? Да твою фотографию надо поместить в словаре, — отсмеявшись, выдохнула я. — Напротив антонима слова «терпеливый». Ожидать от тебя терпения все равно, что ожидать от радуги монохромности.

— Я просто добрый, — ощетинился на меня призрак, замерцав в пространстве, что выглядело так, словно кто-то попытался переключить канал.

— Ага, как голодный волк, — уже без смеха заявила я, напряженнее всматриваясь в призрака. — Ты себя как чувствуешь?

— По-прежнему мертвым, — рявкнул Магнус. — Я правда хочу тебе добра!

— Или ты просто хочешь стать менее мертвым, — задумчиво пробормотала я. — Веря в то, что я могу помочь тебе переродиться.

— Я бы найти способ с тобой договориться, — вдруг странным тоном, в котором далеким эхом безвозвратно утраченных дней слышалась церемониальность и клятвенность, произнес призрак. — Или убить.

— Не знаю, что это значит, — покусав губу, ответила я. — Но ощущение такое, как будто ты только что мне присягнул.