Я и я
Шрифт:
"...Chocolate rain..." - раздался звонок смартфона.
Мирослав, не колеблясь, быстро достал его, и провел по экрану.
– Да?
– спросил он.
Интерлюдия. People get ready.
В зале был приглушенный свет, лица людей освещали свечи, а в самом зале было изрядно душно и пахло алкоголем и сигаретами. И, проложив свой путь через туман, на сцену, со стоящим в центре стулом, поднялся следующий выступающий. На нем был черный свитер, серые брюки, кеды и потрепанная шляпа. Сняв шляпу правой рукой, он достал своей левой рукой пачку сигарет, затем закурил, и так сделав смутными свои очертания.
– И о чем же мне поговорить сегодня...
– с легкой улыбкой пробормотал Валерий Тлисов.
– Думаю, вы все знаете о недавней шумихе с Владимиром Дымовым?
– спросил он, и, после подтверждения зала, продолжил.
– Если так, то и меня видели, наверное?
Зал снова ответил приглушенным гулом согласия. Валерий снова затянулся.
– И вы, наверное, также знаете о пожаре в одном из домов практически сразу после того, как было решено проверить кое-какую деятельность бизнесмена, и также то, что вскоре он исчез из общественной жизни. Но сейчас я бы хотел поговорить не об этом,- сжал шляпу Валерий.
– Я хотел бы поговорить о кое-чем важном, как я думаю. Поэтому, мне бы хотелось, чтобы вы выслушали все достаточно серьезно, насколько это может позволить вам алкогольное опьянение. Как вы думаете, что такое храбрость?
– Это делать то, что кажется невозможным! Ничего не бояться! Смотреть страху в глаза, и побороть его! Быть хозяином своей жизни!
– и множественные другие ответы посыпались из зала.
– Я согласен со всем. Но в то же время, и ни с чем, - чуть улыбнулся Валерий Тлисов.
– В общем, я думаю, что храбрость - это знать, что ты потеряешь больше, чем получишь, но все равно выбрать путь, который подразумевает именно потерю. Это граничит с глупостью, невежеством, эгоизмом, но храбрость это то, что позволяет нам делать большущий шаг вперед. Конечно, это лишь мое жалкое мнение, и я не претендую на достоверность. Но в тот момент, когда я, а также многие другие люди застыли от потрясения, или же бежали в панике, один человек шел вперед. Это выглядело не очень-то красиво со стороны, но в тот момент я подумал: "Эх, не хотел бы я быть на его месте. Тот мальчик лежит весь окровавленный, ему уже вряд ли поможешь". А потом я понял, что иначе просто никак. Даже если то, что ждет впереди, черным-черно, это лучше, чем повернуть назад, убегая от всего неприятного. И я понял, что поступил бы так же, даже если, тьфу-тьфу, пострадает кто-то из близких мне людей. И мои ноги сразу дернулись, а в голове стало ясно. И я помог тому человеку, который показал мне свою храбрость.
Валерий снова затянулся и глубоко выдохнул. Затем он слегка улыбнулся.
– Не хотите ли знать, что дала эта храбрость?
– Заканчивай уже, а?! Я сюда приперся не для того, чтобы случать дешевую философию на то, как нужно и не нужно поступать! Рассказывай, как ты свою девушку жарил, или как у тебя не стоял! От этой псевдонаучной болтовни блевать тянет!
– крикнул мужской голос из зала.
– Извините. Похоже, мое искусство убеждения еще не на достаточно высоком уровне. Что ж, всегда есть другой способ,- сказал Валерий Тлисов, встав со стула, и аккуратно положив свою шляпу на него.
Эпилог. "Моя **** размером с несколько крупных городов!"
"And I say hey..."
Рука с невероятной скоростью
– Что-то даже быстро сегодня...
– пробормотал голос из-под одеяла.
– А?
Рука тронула то место, где должен был быть смартфон. Но вместо этого там было что-то мягкое и теплое.
Наконец, край одеяла откинулся, явив черные, взъерошенные волосы. Это был мужчина средних лет, с легкой щетиной на лице. Он перевел взгляд на свою руку.
Смартфон был там, где должен был быть. Но его рука накрывала собой другую руку. Женскую руку.
– Я, конечно, не против, если ты так долго мою руку держишь, но там завтрак скоро должен приготовиться, а между мужем, трогающим мою руку пять минут, затем вынужденным завтракать подгорелым завтраком, и мужем, который сейчас отпустит мою руку, и получит нормальный завтрак, я выберу первого мужа.
– А что станет со вторым? Он умрет от одиночества!
– Не бойся, для него есть кое-что другое, что он должен потрогать,- подмигнула рыжеволосая женщина, в спешке убирая руку и удаляясь.
Пока она готовила завтрак, мужчина быстро переоделся, затем почистив зубы. После этого он отправился на кухню. На столе уже стояла тарелка с жареной яичницей и колбасой, тарелка с легким салатом и кружка черного чая.
– А ты не будешь есть?
– спросил мужчина, присаживаясь на стул.
– Нет,- отрицательно замотала головой женщина.
– Кстати, второй муж может выполнить обещание потрогать кое-что.
Мужчина протянул руку и мягко провел ею по животу женщины.
– Порой я думаю, от какого мужа это ребенок...- улыбаясь, пробормотал он.
– Я думаю, тут приложены силы обоих,- засмеялась женщина...
Закончив завтрак, мужчина открыл шкаф, достал сумку, и начал засовывать в нее немногочисленные вещи. Открытая дверь на балконе впустила прохладный утренний ветер, который мягко трепал его непослушные волосы.
Застегнув молнию, мужчина поднял глаза, встретившись с глазами женщины, которая все время, пока он собирался, стояла в дверном проеме и смотрела на него. Глаза ее были немного обеспокоенными, но в них горел огонь решительности.
– Похоже, отговаривать тебя бесполезно,- вздохнул мужчина.
– Да.
– Если что-то случится, то мы сразу сходим на ближайшей станции.
– Не бойся. Ничего не случится. В конце концов, это и для него тоже.
– Для третьего мужа?
– усмехнулся мужчина, подняв сумку.
– Для твоего брата,- серьезно ответила женщина...
Стук колес сопровождался плачем ребенка, звяканьем кружек и запахом жареной курицы. В их купе был другой запах. Запах апельсинов.
– Любишь ты апельсины, - улыбнулась женщина.
– А как же? Во-первых, это мой заменитель сигаретам. А во-вторых....Это напоминание о том дне...
– Ага. Тогда мы накупили уйму апельсинов, и даже втроем не смогли их съесть. Мне кажется, что я больше никогда на апельсины не смогу спокойно смотреть! Но все вышло наоборот: я больше полюбила апельсины. Наверное, если что-то связано с радостным событием, это никак нельзя разлюбить.
– И волосы ты покрасила.
– Ага,- тронула прядь женщина.
– Тебе не нравится?
– Сколько раз повторять - если это волосы моей любимой женщины, то неважно, какого они цвета. Пусть их даже не будет вовсе, я не перестану тебя любить от этого меньше!