Я иду за тобой на мягких лапах
Шрифт:
Впрочем, первоначальное возмущение быстро прошло, сменившись догадкой (разумеется, более верной) — принцесса не отпустила?! Да запросто, с этой засохшей рыбины станется.
Что же делать? Нахрапом тут не возьмешь: чужая страна, чужие порядки. К тому, пока числюсь женихом. Я нарезал круги возле кареты, сходя с ума от негодования и злости. Сердце жгло словно огнем! И тут, словно толчок в спину — чей-то взгляд. Резко обернулся и увидел Злату. Она стояла недалеко, прижавшись к стволу огромного дерева, скрытая в тени ветвей и, кажется, даже не
Одним прыжком я очутился возле нее, и, почти задохнувшись, проговорил.
— Ты пришла. Все в порядке? Почему опоздала? Она не отпускала?
— Как много вопросов. Не знаю, на какой отвечать первым.
Моя девочка вела себя как-то странно. Словно и не торопилась никуда. На меня почти не глядела, и не улыбалась.
Злата была одета все в тот же серый плащ, и платье из-под него выглядывало вчерашнее. С виду невзрачные, вещи были на самом деле очень дорогими. Это я понял сразу. А еще понял — они единственные, оставшиеся от прежней богатой жизни. Ничего, я помогу ее семье, все верну обратно. А идиота — родственника отучу проматывать чужие капиталы раз и навсегда!
Сразу успокоившись, с удовольствием осмотрел малышку. Плащ она не запахнула, и благосклонному взгляду было на чем задержаться: волнующиеся девичьи грудки приятно круглились в неглубоком, но от этого еще более соблазнительном вырезе, белая шейка и алые губки словно ожидали поцелуев, наивно распахнутые глазки смотрели с детской непосредственностью и грустью.
Грустью? Сердце болезненно толкнулось в грудь. Мою амариту обидели? В этот миг я распрощался со всеми сомнениями — она будет моей официальной фавориткой и пропади все пропадом. В конце концов, нотары Тайгрода могут состряпать ей родословную, тем более — ее отец не крестьянин, а член гильдии златокузнецов, что практически приравнивает его к людям высокого искусства! Но вообще — все это неважно, кронпринц я или кто? Титул ей будет нужен лишь для того, чтобы придворные гусыни не заклевали. Да я сам их всех быстро на место поставлю. Вот сейчас и начну, разберусь с ее обидой.
— Хорошо, оставим самый важный вопрос. Почему глазки грустные?
— Я видела тебя на музыкальном вечере. Зачем обманул меня, Дан? Нет, теперь мне должно обращаться — ваше высочество Данвер Риексари. И я пришла сказать: милорд, это наша последняя встреча.
У меня похолодели руки, выражение ее личика вовсе не говорило о радости.
Что? Последняя встреча? Да как же это? Она должна чувствовать себя счастливой и гордиться выпавшим ей удачным шансом — интересом со стороны наследника.
Не понимаю. Боги, я всегда думал, что прекрасно разбираюсь в женщинах. Но Злата — она и правда, особенная, не такая, как остальные. С ней невозможно ничего угадать.
— Что ты, милая, какое высочество, ты должна называть меня, как и раньше — Дан! Ну прости, что не сказал сразу, не хотел смущать. Но уверяю, между нами все остается по-прежнему! Мы ведь друзья?
Я осторожно обнял девочку за плечи.
Она смотрела недоверчиво,
— Я ведь сказала, не стоит нам больше встречаться, зря я вообще согласилась.
— Почему? — я искренне изумился, — что меняется? Разве я превратился в чудовище?
— Ты жених нашей принцессы, — сухо ответила Злата.
На какой-то миг я растерялся,
— Ну жених, ну и что? Кому это мешало когда-нибудь.
— Я не какая-то разлучница, чтобы так поступать. Ее высочество была добра ко мне, дала возможность заработать отцу и брату. Ты даже не представляешь, как она помогла нашей семье.
— Помолвка еще не свадьба, и неизвестно, состоится ли она.
— А почему нет?
Я пожал плечами.
— Да мало ли. Ее вообще хотели обручить с Виктаром, но дети были малы, по глупости и недосмотру поссорились и даже подрались. Вот тогда мне на шею и одели это ярмо.
Злата внезапно изменила тему.
— Песня красивая, — задумчиво протянула она.
Я удивленно поднял брови.
— Которую ты пел. Интересно, чьи стихи и музыка? — Злата покосилась со смесью удивления и недоверия, — даже не думала, что ты поэзию знаешь, петь умеешь.
Я несколько оскорбился.
— По-твоему, мы похожи на диких тигров из диких лесов? Простите сударыня, что не оправдал ваших ожиданий: грамоте обучен, музыке — тоже, инструмент из лап не вываливается, в крайнем случае, хвостом подсоблю.
Злата, отвернувшись, засмеялась и хитро взглянула на меня из-под густых ресниц.
— Так откуда текст?
Внезапно смутившись, я замялся и, чувствуя, что краснею (а такого со мной не случалось уже много лет) пробормотал.
— А что?
— Говорю же, понравилось. Красиво.
— Ну-у вроде как мои.
У нее округлились глаза, и девочка восхищенно выдохнула.
— Вот это да! Врешь! Ой, извините, ваше высочество.
— Брось! Мы же договорились — никаких титулов!
С души у меня словно камень свалился. Глазки Златы вновь заблестели, унылое выражение исчезло с лица.
— Я еще много чего знаю, хочешь — спою? И стихи прочитаю. Только не здесь. Поедем! Ну пожалуйста! — и умоляюще сложил руки!
Несколько секунд она еще колебалась, кусая губки и глядя куда-то вбок, но потом отбросила сомнения.
— А поехали!
Боги, какая же она прелесть! Особенно, когда бесшабашная девчонка сменяет скромницу.
***
В узкогорлых кувшинах плескались тонкие вина дорогих сортов и многолетней выдержки, вобравшие аромат лозы, созревшей на жарком солнце юга. На плоском серебряном блюде красовались спелые фрукты, уложенные пирамидой. В серебряных подсвечниках горели толстые витые свечи.
Кронпринц протянул руку к бокалу, желая промочить пересохшее горло. Он ужа полчаса, не меньше, читал стихи: и свои, и чужие, а Злата слушала с изумлением и пробуждающейся заинтересованностью. Но главное — недоверие в ее взгляде постепенно исчезло, сменившись искренним восхищением