Я играл в футбол с пеленок. Книга о Владимире Казаченке

Сборник

Евгений Куликов, олимпийский чемпион 1976 г. по конькобежному спорту

Володя, конечно, очень любил футбол. Уже будучи в штате «Зенита», он продолжал гонять в дыр-дыр с товарищами – просто для удовольствия. Играли в Колпино, компанию нам составлял Коля Дроздецкий, будущий олимпийский чемпион по хоккею, и ленинградские конькобежцы.

Я пришел в команду, когда главным тренером еще был Артем Григорьевич Фальян. Рассказать про него могу немного, общались мы мало и недолго. Он был довольно своеобразным человеком. У него было свое понимание футбола и собственное представление, как должны жить футболисты. Довольно справедливый был.

Вот история про него. В столовой у нас работала тетя Дуся, буфетчица. И вот братья Юмакуловы, Борис и Рауф, их обоих Фальян привез,

говорят:

– Дуся, что ты нам принесла какие-то «Ессентуки-17», принеси «Боржоми»!

– Нет «Боржоми», остались только «Ессентуки».

Это, кстати, довольно любопытно: если человек давно в команде, значит, он пьет «Ессентуки», а если недавно – только «Боржоми». «Ессентуки» соленые, и после тренировки они, конечно, лучше.

Они на Дусю повысили голос, и тут Фальян вскочил и говорит кому-то из братьев:

– Слушай, ты! Вчера у себя воду из унитаза пил, а здесь тебе «Ессентуки» не идут. Еще раз услышу…

В общем, поставил их на место с ходу.

Когда я начинал, на базе только одно поле было. Тренировки были, как правило, двухразовые – днем и вечером. Если погода плохая, дубль тренировался один раз, но обязательно на этом поле. Был у нас такой Иван Иванович, дед, фамилию не помню, к сожалению, который ухаживал за этим полем, и оно держалось с начала лета и до самого снега.

Позже, уже когда пришел Герман Семенович, построили гаревое поле.

Герман Семенович Зонин (крайний справа) и юные любители спорта

Герман Семенович – это человек-шум, потому что там, где он, всегда энергия. Иногда во время тренировок на базе он брал мегафон, и сразу вокруг все понимали: «Зенит» тренируется. «Что ты, как беременная мандавошка, еле ползешь!» И народ сразу собирался посмотреть тренировку. У Германа Семеновича все выстроено было, учебно-тренировочный процесс налажен. Тогда были тренеры, которые понимали: прежде чем спросить с человека, нужно сначала его научить. Сейчас, допустим, если не хватает левого защитника, тренер говорит: «Купите мне такого-то». А тогда нужно было игрока себе сделать. Сделал – честь и хвала тебе, у тебя хорошая команда. Поэтому все были подкованы, все понимали, что они делают. Было интересно, потому что любое действие, что мы делали, нам объясняли, и ты понимал, для чего ты это делаешь.

Герман Зонин, заслуженный тренер СССР, возглавлял «Зенит» с 1973 по 1977 год

Когда я принял «Зенит», Казаченок играл на позиции полузащитника. Но я разглядел у него хорошие скоростные данные и выносливость в преодолении длинных дистанций, поэтому перевел в нападение на левый фланг. После этого я каждый день с ним индивидуально занимался – отдавал пас с правого фланга на левый, Володя принимал мяч, резко уходил к воротам и наносил удар. Затем его диапазон расширился, он стал чаще в центр смещаться. А вообще Казаченок был очень дисциплинированным футболистом, он всегда хорошо играл и всегда умел найти общий язык с ребятами.

Конечно, конфликты тренеров и игроков были. Коллектив – как можно без конфликтов?

Но такого, чтобы игрок начинал учить тренера и говорить, что он что-то не то делает и нужно по-другому, этого невозможно было даже представить.

Потому что начал разговаривать – завтра же ты уволен, и все, иди в другой клуб, если тебе еще разрешат. Может, в этом чувство страха было, но все же больше было уважения, наше поколение было приучено, что учитель – это учитель. Учителю сказать что-то невежливое – это даже представить невозможно было. А тренер это тот же учитель, и мысли не возникало спорить с ним. А если ты чувствовал, что что-то не так, ты мог на поле это доказать, объяснить, и тренер это принимал.

«Зенитовские» ветераны были очень доступные люди. Это меня поразило. Бурчалкина, скажем, я видел по телевизору и слышал от тренеров, от болельщиков, что Бурчалкин – величайший игрок.

Лев Бурчалкин. 1960-е

Но когда пришел сюда, оказалось, что он такой же, как все мы. И все было по-доброму, «старички» помогали на тренировках, они не воспринимали нас как конкурентов, может, потому что мы еще были сырые. Отношения были очень добрые. С Левой Бурчалкиным удалось больше, чем с другими ветеранами, поиграть, потому что в 72-м его Горянский перевел в дубль, и он играл за дубль много матчей, до двадцати в сезоне. Это была школа для молодых. Помню, бежим на зарядке, и Лева с Борькой Кохом болтают. Борька говорит, что в 59-м году из Куйбышева перебрался в Москву. Лева: «А я в 59-м первый гол забил». И тут я: «А я в 59-м в первый класс пошел».

Муртаз Хурцилава, вице-чемпион Европы 1972 года, бронзовый призер Олимпийских игр 1972 года и Чемпионата мира – 1966, капитан сборной СССР в 1972–1974 годах

Я заканчивал карьеру футболиста, когда в составе «Зенита» стал появляться опасный для соперников форвард Владимир Казаченок. Помню его игру, особенно после того, как он начал выступать за московское «Динамо». Отменные физические данные сочетались у него с хорошим видением поля, умением давать пас и мощно бить по воротам.

Против таких форвардов, как Казаченок, всегда сложно играть. Помню расцвет карьеры Володи в начале 1980-х годов в «Зените»: тогда зенитовцы стали очень неудобным соперником для всех, и в этом большая заслуга Казаченка.

Пользуясь случаем, хочу сказать, что чемпионаты СССР 1960–1980-х годов по составу участников и конкуренции команд и уровню игроков были одними из самых сильных и сложных в Европе: ведь в чемпионатах СССР играли команды, которые были фактически сборными своих республик или таких крупных городов, как Ленинград. Поэтому тот факт, что Казаченок в начале 1980-х годов стал лидером «Зенита», говорит о многом.

Думаю, что если тогда разрешали бы футболистам играть в клубах Европы, то Казаченок попал бы в хороший европейский клуб, пусть – не гранд, но в стабильный и хороший клуб точно.

Приезд в город на Неве всегда доставлял удовольствие игрокам тбилисского «Динамо»: в Ленинграде была очень интеллигентная и доброжелательная публика, которая по достоинству оценивала техничную и изящную игру грузинских футболистов. Нас узнавали на улицах, площадях, в магазинах, в кинотеатрах, и, что интересно, и таксисты узнавали нас, футболистов, что было и приятно, и выгодно

Попал в команду я еще «сырым». Меньше всего могу похвастать хорошим ударом. В детской команде мне его не поставили, а позднее исправить этот недостаток не удалось, несмотря на все старания Германа Зонина. Если и были у меня какие-то сильные стороны, то это, наверное, агрессивность, смелость идти в обводку. Я бы всем молодым нападающим посоветовал приучить себя к мысли, что против тебя всегда будут играть персонально, что в каждом матче за твоей спиной обязательно будет человек, и, скорее всего, не один, и надо уметь обыгрывать не только своего опекуна, но и того, кто его страхует.

Нападающего нельзя научить забивать голы, нападающий должен всему учиться сам. Если природа обидела, никакой тренер не поможет.

Павел Садырин (справа) – капитан «Зенита». 1970-е

В зенитовский коллектив я влился довольно легко, особых проблем не возникло. Наверняка помогло, что уже несколько лет в «Зените» был Леша Стрепетов, наш, колпинский. Но и атмосфера в команде была дружеской. Было несколько футболистов, пытавшихся наезжать на молодых, но не они задавали тон. Помню, оказался первый раз на базе в карантине, а он продолжался четыре дня. Все уже привыкли к этому режиму, занимаются своими делами, а я проснулся утром, слоняюсь по территории неприкаянным. Смотрю: у комнаты сапожника Садырин что-то мастерит. Я подошел, предложил помочь, он не возражал, и мы сделали два скворечника. Он забрался ко мне на плечи, и прибили мы скворечники на самые высокие березы. После этого у нас с Садыриным были отличные взаимоотношения. Скажи мне кто-нибудь за месяц до этого, что с капитаном «Зенита» подружусь, ни за что бы не поверил, ведь раньше только по телевизору его видел.