Я – инопланетянин
Шрифт:
— Ну и ну… — просипел Казин, массируя шею и затылок. — Ну, твою мать, гипнотизер!.. Такого дара внушения я не…
— Это не внушение, — прервал я его. — Взгляните на свои ладони — кажется, там есть ожоги? На левой, у большого пальца, и на правой, у запястья.
Маг обозрел волдыри, покачал головой и буркнул:
— Чушь, ерунда! Известно, что видения влияют на психику, а та — на физиологию. Стигматы, раны, ожоги и все такое… На это не купишь, гипнотизер!
— Ваши туфли я тоже загипнотизировал? И ваш пиджак?
Он покосился в угол — туфли еще дымились, потом осмотрел мелкие дырочки от искр на пиджачных рукавах. Я был спокоен; страх из его ментальной ауры исчез, Казин меня не боялся, не собирался звать охрану, вышвыривать вон или устраивать допросы третьей степени. Он, очевидно, соображал,
Стаканы были наполнены снова, мы выпили на брудершафт, и не прошло и получаса, как вдрызг подружились. Признав, что я владею несомненным даром убеждения, Казин принялся выпытывать, какие другие таланты мне присущи. Может, я умею прогнозировать кризисы?.. А если не кризисы, то хоть перемещения в высших эшелонах власти?.. Или способен насылать инфаркт с помощью магии мумбо-юмбо?.. А если не инфаркт, так хоть диабет или чахотку?.. Или, скажем, адские видения — но так, чтоб башмаки не просто дымились, а пылали ярким пламенем?..
Ответы были уклончивы, однако Казин начал сватать меня в помощники, суля кремлевскую синекуру или приличные должности в Думе либо в правительстве. Я, не обижая прямым отказом, напирал на то, что имею частный и доходный бизнес и что таланты мои не очень надежны, хотя по временам как будто пробуждаются, переливаясь в коммерческий эффект. Потолковав о коммерции и покончив с ромом, мы уговорили бутыль «Курвуазье» и сошлись на том, что я согласен поставлять прогнозы — по три-четыре в год и, разумеется, по самым важным случаям. Я до сих пор их поставляю, поддерживая рейтинг Казина. Он все еще на прежнем месте; меняются правительства и президенты, но Пал Сергеич сидит, где сидел, дурит головы вышестоящим лицам и слушает то, что я нашептываю в ухо.
Сделка с объектом 117 состоялась, а после нее был визит в зоопарк, чтобы обозреть приобретенное имущество. Нечто вроде десанта: сам Ольшанников, его советники, его телохранители, врач, секретарь, массажисты и лизоблюды — в общем, свита номарха, как в Древнем Египте, с носителями табуретов, опахал и прохладительных напитков. Я затерялся среди них, как скромный писец в толпе сановитых придворных, общаясь от случая к случаю только с одним советником-вельможей, из давних моих знакомцев. Ольшанникову я не представлен и представляться не собираюсь; мой девиз — держаться подальше от олигархов, президентов, королей и генеральных секретарей. Но хоть знакомства мы с ним не свели, я знаю о нем немало, и даже такое, о чем не ведает никто, включая самого Ольшанникова: я владею половиной его капиталов. Даже более чем половиной, что позволяет направлять финансы в нужную сторону — скажем, к объекту 117. Конечно, ни один налоговый чиновник не найдет моих следов в империи Ольшанникова или в другом подобном месте, но я присутствую в них отнюдь не виртуально. Я — Наблюдатель, не судья и не защитник, однако бывают коллизии, когда приходится судить, карать и защищать.
Желательно без лишней крови, а с помощью традиционных сил и средств: влияния на тех или иных людей, на политическую или культурную сферы и, разумеется, на реки информации и денег.
Деньги! Феномен, с которым я не сталкивался до сих пор ни на Рахени и Сууке, ни в уренирском социуме! Конечно, я понимаю, что деньги — признак общепланетной бедности, отсутствия изобилия и даруемой им свободы; я понимаю, что деньги развращают, потворствуют низменным инстинктам, плодят несправедливость и насилие; и, наконец, мне очевидна трагическая неизбежность денег — в данный момент и в данном месте, именуемом Землей. Но если рассматривать деньги в разрезе моей миссии, приходишь к парадоксальному выводу: сей феномен для Наблюдателя — благо! Ведь я обязан не только выжить, но и продлить свое существование, чтобы собрать достаточно данных, — и потому мне нужен статус с гарантией уважения и безопасности. Но как его достичь? На Сууке уважают искусных мастеров и поклоняются великим художникам, на Рахени ценят красоту, изящество манер, воспитанность, отвагу, а на Земле — pecuniae oboediunt omnia! [39] Разве не удача для меня? Ведь гораздо проще стать богатым, чем обрести талант и красоту; они — дар божий, а деньги — лишь двоичный код в банковском компьютере. Пошаришь там и тут, найдешь…
39
Все повинуется деньгам (лат.).
Вернувшись из Челябинска в Москву, я посетил моего мага. Понятно, не пустой, а с первым прогнозом о ситуации в ВостЛиге: шли перевыборы Хурала, и, если наша дипломатия нажмет, а Росвооружение напомнит о долгах, его главой мог стать вьетнамец. Народ традиционно дружественный, хоть и попавший после распада Союза в сферу китайского влияния… В роли председателя ВостЛиги Донг Мин мог сделать кое-что для нас полезное — скажем, разобраться в склоках из-за камчатских рыбных промыслов.
Казин был доволен и благодарен. Отвесив нижнюю губу и дрыгая ногой, он сообщил, что я могу рассчитывать на поощрение: ты, мол, любезный Арсен Данилыч, показал мне ад, а я тебя, голубь, пристрою в райские кущи. И не на небе, а тут, в Подмосковье! Поедешь, редкое получишь удовольствие! Только — шшш… Молчок! В рай небесный все успеем, а в земной тропка лишь для особых людей протоптана. Болтать не станешь, пройдешь по ней не раз, и будет что вспомнить на смертном одре… Само собой, ежели прямо в раю не окочуришься.
Я понимал, что этот мошенник меня интригует, желая укрепить полезное знакомство, но что в том плохого? Лично я стою за всяческое укрепление, соединение связей, взаимовыручку и пользу, мир да любовь и ради них готов отправиться хоть к черту на рога. А тут предлагают райскую обитель! Какой-нибудь кабак в закрытой зоне для нынешнего партхозактива, подумалось мне. С плясками, выпивкой и шашлыками, с сауной и клубничкой… Клубничка там определенно имелась, причем в больших количествах, ибо Казин в кабаке том не был и даже не совался, объяснив, что мается ранней половой дисфункцией.
Я уж хотел признаться, что сам знаком с дисфункцией, выпить с горя и свести все дело к шутке, но что-то остановило меня. Не предчувствие опасности, но запах нехорошей тайны, неведомой ни мне, ни Казину; он-то, голубь сизый, лишь услужить хотел! И правда, услужил; я отношусь с предубеждением к тайнам, однако ими не пренебрегаю. Как, впрочем, и подсказкой интуиции: она шептала, что надо ехать, и я поехал.
Собственно, меня повезли. Роскошный глайдер, шофер с непроницаемой физиономией, шоссе на Тверь, кордон и поворот к востоку; дальше — живописные горки, холмы, распадки и озеро с островком, еще за четырьмя кордонами. Судя по придорожным указателям, здесь размещался Институт сельскохозяйственной генетики. В самом деле, тут и там маячили производственные корпуса, а по холмам и долинам бродили мясо-молочные монстры, то рогатые, то клыкастые, то без рогов и клыков, но в бурой или черной шерсти, что падала с могучих спин до попирающих траву копыт. Продукт генетической инженерии, теснивший после массовых эпидемий породы привычные, традиционные… Этих чудищ, не различая на вид, звали в России крокохряками и полагали смесью свиньи и крокодила. Неприятные твари, зато продуктивные и не страдавшие ни ящуром, ни бешенством.
На остров вел тоннель под озером. Видимо, сам островок тоже был искусственной конструкцией, напоминавшей вулканическую кальдеру: снаружи — скалы с бетонным кольцом, поддерживающим пластиковый купол, внутри — строения, врезанные в каменистый склон, а между ними — яркие краски тропического парка. Парк я изучал уже с галереи, тянувшейся вдоль верхнего кольца; невысокие, но роскошные виллы, зелень редких пород, фонтаны, бассейны и прочие архитектурные излишества намекали, что я отнюдь не в рядовом кабаке. Сегмент галереи, где я находился, тоже был обставлен с шиком: бархатные кресла и диваны, пальмы в кадках, хрустальные светильники и огромный, занимающий всю торцевую стену экран.
Человека, который принимал меня, звали Алексом. Просто Алекс, без всяких церемоний; любезная улыбка, румяные щечки и голубые глазки, невинные, как пара незабудок.
— Желаете виллу в римском, мавританском или современном стиле, Арсен Даниилович? — осведомился он. — Можем еще предложить гасиенду, полинезийское бунгало и стилизации под Китай, Японию, Индию, альпийский домик либо приют лесоруба. Это уже Финляндия… Камин, сосновые бревна, волчьи шкуры, но обязательный бассейн и ложе кингсайз.