Я из ДМ 7
Шрифт:
После получения выплаты оставшихся денег он запил. Крепко запил. Пил один, глядя в стену. Засыпал, просыпался, пил, снова засыпал.
В тот день, когда вместо него в Рикугун сикан гакко вместо него приняли нового преподавателя, Исаи Казимото проснулся с раскалывающейся головой. Он посмотрел на себя в зеркало. В отражении виднелся похудевший, осунувшийся человек с красными глазами, набрякшими мешками под глазами, обвисшими щеками с недельной щетиной.
Исаи Казимото покачал головой и полез в душ. Впервые в жизни он позволил себе не экономить воду.
В отражении виднелся слегка опухший, чуть сгорбившийся, но всё тот же прежний преподаватель боевых искусств господин Исаи Казимото.
— Пора платить по долгам, Казимото-сан, — проговорил бывший преподаватель.
Отражение молча кивнуло в ответ.
Из верхнего ящика стола Исаи Казимото вытащил ручку, лист бумаги и пистолет. Он написал несколько слов о том, что в его смерти никого нельзя винить. Расписался и приставил дуло пистолета к виску.
В тот момент, когда на строящейся базе молодой хинин хлопнул себя по лбу, а в кабинете ректора раздался сдвоенный хлопок по брючной ткани, в маленькой квартире Исаи Казимото прозвучал выстрел…
Вечером приехал Мрамор. Он привез с собой Мэдоку, её мужа и ещё какого-то мальчишку лет семи. Пацан шмыгал носом, оглядывался по сторонам и старательно придерживал руку, залитую в гипсовую трубу.
Мэдока и её муж выглядели напуганными. Они оглядывались по сторонам, косились друг на друга и со страхом поглядывали на Мрамора.
Интересно, что он им такого сказал? Явно не то, что здесь будут относиться уважительно. Блин, не перестарался бы босодзоку — не перепугал бы людей излишне.
Я к этому времени уже успел избавиться от обеих будущих сокурсниц. Отправил их ужинать в кафе «Такашито» — праздновать поступление в военную академию.
В своё время я выкупил это кафе у хозяина, когда оно оказалось под угрозой закрытия. И теперь там заправляла моя хорошая знакома Аяка, а по совместительству девушка друга Джуна Танаки. Позвонил ей и сказал, чтобы алкоголя девчонкам не давала. Ни в коем случае, даже если встанут на колени и будут умолять, обещая всевозможные блага! Аяка поклялась, что не нальет ни грамма. Накормить накормит, а вот наливать не будет.
Я слабо в это поверил, но думал, что быстро управлюсь с делами, а после присоединюсь к празднованию.
Когда посылал Мрамора в больницу, то к этому времени я уже успел собрать информацию по Мэдоке и её муже Керо. Про Кохэку я разузнал раньше. Девочка и в самом деле умерла два года назад, подхватив воспаление легких. Болезнь протекала с осложнениями, потребовались значительные финансовые траты, а денег у хининов Накамура…
Но Керо вывернулся, он смог продать всё, что только смог. Одолжил деньги у знакомых, занял у якудзы и всё-таки собрал нужную сумму.
Однако,
Семья хининов осиротела.
Да, по телефону Кохэку говорила, что братик задерживается, но никакого брата у неё не было. Мэдока не могла больше никогда иметь детей — тяжелые роды лишили её этой возможности.
Кстати, я не поверил ребятам и потом пытался позвонить по стационарному телефону — он и в самом деле не работал. Девочка спасла мать с того света…
Мэдока была поварихой, как и один из моих старых знакомых хининов. А женщина-хинин это, скажу я вам…
Дискриминация, унаследованная от милитаризированной Японии, не исчезла до конца: до сих пор остаётся большое количество проблем в трудовой и бытовой сферах жизни. Женщине труднее получить работу в целом, и ещё тяжелее получить её на тех же условиях, что и мужчине.
В бытовой сфере значительная часть обязанностей по дому лежит на женщине, даже если работают и она, и мужчина. Забота же о детях в семье полностью ложится на плечи жены, поскольку отцы семейств часто допоздна пропадают на работе.
А временами мужья не видят своих родных неделями в связи с особенностями японской трудовой политики: повышение в ряде японских компаний это не только приобретение новых полномочий, но и «переезд» по месту работы в другое место, часто даже в другую провинцию.
Да и мужу Керо доставалась в основном только черная малооплачиваемая работа. Оплата позволяла еле-еле сводить концы с концами, а однажды Керо даже продал себя в рабство, когда жена заболела и срочно понадобились деньги на операцию.
Мэдока выздоровела, но в ту пору, когда меня настиг звонок с того света их дела шли из рук вон плохо. Керо не брали на работу, денег не было, а арендодатель грозился вызвать мордоворотов, чтобы выбросить неплатящую пару на улицу.
Вот и сидела Мэдока одна, доведенная до крайности безденежьем, мыслями о дочери и без каких-либо надежд на будущее. Слабая женщина не выдержала и протянула руку за снотворным…
— Я рад приветствовать вас, господин Накамура, госпожа Накамура, — приветствовал я пару, встав со своего кресла и сделав вежливый поклон, а после перевел взгляд на мальчишку. — К сожалению, не могу знать молодого человека, так как до этого момента вообще не знал о его существовании.
— Мрамор меня зовут, — прогудел босодзоку Кин. — Ты чего, босс? Уже забыл, как утром матюками обкладывал?
— Кин… — я сдержался, всё-таки рядом был ребенок. — Шел бы ты вниз, а? Там тебя накормят. Спасибо за работу, ты с ней справился на отлично.
— Опять лапша быстрого приготовления? — хмыкнул босодзоку.
— Надеюсь, что вскоре твои гастрономические изыски будут удовлетворены в полной мере. Иди-иди, заслужил порцию!
— Рад стараться, Такаги-сан, — чуть издевательски козырнул Мрамор и вышел, подмигнув на прощание семье Накамура. — Вы не ссыте, босс у нас хороший. Если бьет, то только за дело…