Я из ДМ 9

Калинин Алексей

Мы с Шакко переглянулись и улыбнулись друг другу. Эти уколы были направлены в нашу сторону.

— Странно, что какое-то аристократическое отребье смеет раскрывать свой поганый рот, когда приличные люди изволят обедать, — покачала головой Шакко. — Мало того, что у них мужские члены на лбу светятся, размерами гораздо больше их собственных, так ещё и язык оказывается в четыре раза длиннее писюнов.

— Что ты сказала, рыжая? — тут же оскалился Минори.

— А тебе уши не прочистить? — вопросом на вопрос ответил привстающий Малыш.

—

Только попробуй, громила-переросток! Сразу же вылетишь из академии!

— Не надо, Малыш, — подмигнул я другу. — Не обижай ущербных, их уже и так природа обидела.

Хидики тем временем подошел к Кацуми и протянул ей цветок лотоса, который мастерски извлек из-за пазухи:

— Госпожа Утида, прошу простить моих друзей. Они вовсе не хотели нарушать ваш прием пищи. Прошу вас принять этот небольшой дар в качестве извинения.

Кацуми настолько офонарела от такого, что автоматически приняла цветок. Она уставилась на белый лотос так, как будто это была звезда с неба, а вовсе не обычное растение.

Малыш даже присвистнул. Я же ощутил желание вырвать цветок из пальцев Кацуми, а потом затолкать его в нос Хидики. Чего он себе позволяет? Что это за хрень тут творится?

Похоже, что подобные мысли возникли не только у меня.

— Хидики! — окрикнул его Минори. — Ты случаем с пагоды не навернулся? Вниз головой? Что ты творишь?

— Минори-кун, я твой друг, но зачем обижать этих ребят? — развернулся к нему Хидики. — Мы проиграли, это было сделано на глазах у многих. Надо принять это, признать свои ошибки и жить дальше. Я знаю род Утида, как достойных и порядочных людей. Поэтому вовсе не хочу, чтобы наше недоразумение переходило в более глубокую плоскость.

— Какую плоскость, Хидики? — спросила Кацуми, как только обрела речь. — Вы же сами напали, первые!

— Да, и мы об этом очень сожалеем, — поклонился Хидики.

— С ума сошел, придурок? — одернул его Минори. — Ты чего вообще делаешь?

— Да, Хидики, что за хрень ты несешь? — поддержал Тетсуи.

— Все нормально, друзья мои, — поднял руку Хидики. — На самом деле стоило признать, что мы неправы. Минори, это же наша вина. Ребята были не виноваты, а нам закрыла глаза наша гордость. Я очень об этом сожалею и прошу нас простить. Надеюсь, что вы простите и моих друзей. До них пока что не доходит вся глубина сказанных мной слов, но я постараюсь им всё объяснить.

Кацуми взглянула на меня. Она неуверенно поднесла цветок к носу и вдохнула аромат. После улыбнулась:

— Как чудесно пахнет…

— Да, наш садовник выбрал его по моей убедительной просьбе, — ответил Хидики. — Конечно, мне попадет от матери за любимый цветок, но чего не сделаешь ради того, чтобы убрать вражду?

Почему-то мне казалось, что он говорит не совсем искренне. Да, старался изо всех сил натягивать лыбу, но признаюсь честно — у него это слабо получалось. Кончики губ мелко подергивались, как будто преодолевали сопротивление.

Конечно, это

он отчебучил. Даже его друзья охренели, не то что мы. И это было очень странно. Очень похоже на ловушку. И ловушка это какая-то глупая, слишком вызывающая…

— Хидики-кун, нам нужно объясниться, — с каменным лицом произнес Минори.

— Да-да, друзья мои, конечно же мы объяснимся. Надеюсь, что вы поймете, как глупо враждовать с этими хорошими людьми, и сколько доброго и нужного мы сможем сделать сообща.

Блин, он так переигрывал, что хотелось запустить гнилым помидором прямо в дружелюбный оскал. И лотос ещё этот… Мне очень не понравилась легкая улыбка на губах Кацуми. Чего это она?

— Дайте я ему по лбу заряжу, чтобы мозги на место встали, — полез было вперед Джиро, но Хидики окатил его ледяным взглядом.

— Не стоит поднимать руку на того, кто эту руку недавно пожимал, — сказал Хидики.

Тетсуи медленно отступил.

— Простите нас за вмешательство и отвлечение вас от поедания вкусной еды. Не сомневаюсь, что из-под рук Кацуми не может выйти плохого обеда, — повернулся к нам Хидики и поклонился.

— Шли бы вы уже, а? — не выдержала Шакко. — Всё равно мы вам не верим! Опять какую-то пакость задумали.

— Мои помыслы чисты, как листья лотоса, — помотал головой Хидики. — Шакко-тян, я понимаю ваше недоверие, и знаю, что вы не скоро сможете простить нас…

— Да мы не злопамятные, — ухмыльнулся я в ответ. — Отомстим и забудем. А может и забудем, что отмстили, так накроем ещё разок.

Минори вспыхнул:

— Кого ты накрывать собрался, хинин? Да если бы…

— Да-да, если бы у бабушки были первичные половые признаки, она была бы дедушкой, — я только махнул рукой. — Хотя то, что первичные половые признаки вдруг вспыхнут у неё на лбу, никак не сделает её другого пола.

Я презрительно махнул, со всеми вытекающими эмоциями. Минори двинулся было к нам, но Хидики схватил его за локоть:

— Идем, Огава-сан. Я же не сказал, что понял и почему так веду себя.

— Да что тут говорить? Предал ты нас, вот и весь сказ, — огрызнулся Минори.

— Идем, Огава-сан, — потянул за руку Хидики. — Нам ещё нужно много о чем поговорить. Кацуми-тян, этот цветок как нельзя лучше подходит к вашим волосам. Я был бы счастлив заложить лотос вам за ухо, но боюсь, что меня неправильно поймут. Господа, прошу прощения.

Последняя фраза была обращена к нам. Ни один из наших не кивнул, не отмахнулся, вообще никак не проявил себя. Я тоже сдержался и не ответил на поклон даже кивком. Только Кацуми снова вдохнула аромат цветка.

Четверка неприятелей отошла прочь. Минори пару раз оглянулся, но Хидики твердо держал его под локоток.

Мы же недоуменно переглянулись. Я откашлялся и спросил:

— И что это за херня сейчас произошла?

— Похоже, что прямо на твоих глазах попытались склеить твою девчонку, — пожал плечами Малыш. — И ты сидел лох лохом…