Я из ДМ 9

Калинин Алексей

Юмако управляла птицей так искусно, что ни одно перо не пропало даром, но в то же время, ни одно перо не смогло достичь заданной цели.

Золотая птица пошла на новый заход. В это время ректор взвился вверх. Он видел, как около десятка новых перьев вылетели из правого крыла. Сама птица легла на левое крыло, совершая разворот.

Вжух! Вжух! Вжух!

Лишние перья отбиты в стороны, а иные пропущены мимо и… От двух летящих рядом ректор Хидео оттолкнулся и взвился выше. Он повторил свой трюк ещё раз, когда птица выпустила новый ряд смертоносных

кунаи. На этот раз Хидео Одзава оказался рядом с птицей.

Взвизгнул рассекаемый воздух, а обезглавленная птица вспыхнула ярким пламенем, распадаясь на горящие в воздухе клочки.

Раскинув руки в стороны, ректор плавно спланировал на песок арены. Он церемонно поклонился Юмако и отсалютовал хрустальным мечом. Как только движение закончилось, оружие растаяло в воздухе.

— Позер, — хмыкнула Юмако.

— Вообще-то эффективный боец, но можно и позер, — улыбнулся Хидео. — Из уст противника любая ругань лучше сладкой лести.

— На самом деле — хорошо, мой муж, — всё-таки не выдержала и улыбнулась Юмако. Она поклонилась в ответ. — Приятно видеть, что ты не теряешь форму — столь же быстр и ловок, как во времена молодости.

— Спасибо, если это не сладкая лесть!

— Никакой лести, всего лишь признание очевидного факта. Я в очередной раз имею удовольствие лицезреть твоё боевое искусство и это лучшее зрелище после цветения сакуры.

— Не перегибай, а то ведь я почти поверил.

— На самом деле физическая активность на отличном уровне. Но вот умственная активность заставляет вспомнить, что тебе не мало лет, — опустила с небес на землю Юмако.

Ректор поднял бровь. Он взглянул на жену, с которой прожил не один десяток лет. Если она позволяет себе подобные высказывания, то этому должно быть какое-то оправдание.

Они вместе прошли не через одну военную операцию прежде, чем выбрали спокойное преподавание в военной академии. И всегда понимали друг друга с полуслова, но вот сейчас наступил тот миг, когда половины слова стало мало.

— Пояснишь последнюю фразу? — спросил Хидео.

— А что пояснять? Зачем ты предложил хинину стать призраком? — спросила жена. — Ты же знаешь, что татуировку с лица ничем не вывести, а это будет для противника ярче красной тряпки для быка. И как ты подбил дайме Кавато Акио участвовать в этой авантюре?

Хидео усмехнулся. Он тянул с ответом и видел, как терпеливо ждет Юмако. Уж что-что, а ждать Юмако умела. Она как-то целую неделю пролежала в снайперской лежке, прежде чем сделала один единственный выстрел. Всего один выстрел, спасший жизни тысяч людей.

— Я взял на себя всю ответственность, Юмако. И татуировка хинина вовсе не проблема. У него есть одна особенность, о которой знает немного людей.

— И что это за особенность?

Хидео снова загадочно улыбнулся. Он повернулся и показал на то место, где при бое хинина с мастерами располагались их кресла.

— Идем, Юмако…

Жена сначала хотела что-то сказать, но промолчала и последовала за мужем. Ноги утопали в

песке арены, которая видела множество бойцов. Время песчинками убежало прочь и вот уже они встали на указанных местах.

— А теперь смотри, — произнес Хидео.

Он не показал — куда именно смотреть. Задал задачку на сообразительность, чтобы Юмако могла сама найти то, на что обратил внимание ректор, когда уселся в кресло. Он увидел почти сразу, а вот увидит ли это Юмако? Если не заметит, то у Хидео появится шанс вернуть сомнения в умственных способностях обратно.

Взгляд жены чуть-чуть потерял остроту, уже не столь резок, как был в своё время, когда она ставила зарубки на цевье любимой винтовки. Однако, не заметить такого она не могла.

Прошло меньше минуты и Юмако показала на стену:

— Исправлены иероглифы. Теперь арена уже не безопасна для проведения спарринга. Ты это хотел показать?

— Именно, — кивнул Хидео, скрывая легкое разочарование за натянутой улыбкой.

Не получилось вернуть слова жены обратно… Что же, не будет очередного доказательства превосходства мужа над супругой.

— И ты это сделал сегодня или…

— Или, — кивнул Хидео. — Они были исправлены в тот самый день, когда хинин сражался с мастерами. После боя я подложил под исправленные лоскуты с иероглифами, чтобы никто другой не мог пострадать, но тогда…

— Тогда хинин вышел против десяти мастеров, и он запросто мог умереть? — округлила узкие глаза Юмако.

— Да, причем он знал об этом. Ты сама видела, как он кинулся спасать от каменного зуба Харуку Кобаяши. Доспех Духа не спас бы её от столкновения и были бы неминуемы раны, а то и вовсе смерть.

— И ты не остановил бой?

— Нет, не остановил. Да, был наготове, не зря всё-таки ношу уровень «виртуоз» — с ребятами ничего бы не случилось. Я тогда даже приготовился приказать зависнуть Харуку в воздухе, но Изаму спас её. И он спас не просто так — он знал о том, что арена небезопасна.

Юмако прошла к стене, взяла в руки черную ткань и увидела, что под одним лоскутом скрывается другой, с нормальным иероглифом.

— Хм… И что? Это сделал Такаги?

— Нет, он не такой дурак, чтобы выходить под смертоносные оммёдо и при этом лишать себя шанса на выживание. Это сделал кто-то иной. Мне захотелось узнать о человеке, который так поступил. Я обезопасил иероглифы, повесил три скрытые камеры, но пока что никто не пришел на место преступления. Похоже, что это была разовая акция…

— Но это знание хинина… Оно же не повод для того, чтобы его вербовать в элиту военных агентов.

— Странно, на этот раз ты не упомянула про мои умственные способности, — улыбнулся Хидео.

Юмако присела на одну из ступеней:

— Так ты ещё и не закончил свой рассказ.

— Верно, — кивнул Хидео. — После победы Изаму я решил проследить за ним. Несколько опытных человек следили за ним с мощных квадрокоптеров.

— С коптеров? А как же старая добрая слежка? Она уже не в почете?