Я клянусь тебе в вечной верности
Шрифт:
Я ещё разок оглядел пустой коридор и тихо произнёс:
– Этот ход ведёт в одну из старых дозорных башен. Но он о-о-очень пыльный.
Рэйан снова улыбнулся, глянул на меня и спокойно шагнул в темноту туннеля. Я торопливо шмыгнул за ним, задвигая панель обратно.
– Погоди, сейчас гнилушку достану, там ступеньки, ноги сломаешь, Твоя Светлость, а я опять виноват буду.
И получил чувствительный тычок в бок.
Говорить он не мог, но взгляд у него был очень выразительный. Когда тусклый зеленоватый свет гнилушки сделал из темноты полумрак, я ясно по его глазам прочёл, как в блокноте, что, хм, «хватит выёживаться».
Ну-ну.
На самом деле из этого туннеля было ещё несколько ходов, но я специально повёл лордёныша к тому, что шёл мимо отхожих мест, – так на самом деле было быстрее до полуразрушенной башни. Ну и ещё я хотел увидеть брезгливость на его спокойном, точно у Мудреца-Визера, лице.
По-моему, он всё понял, но виду не подал, хоть и испачкались мы оба, как свиньи. А мне под его взглядом даже стыдно стало – ладно я, а ему грязь не к лицу. Зачем, правда, выёживался?
Продуваемая всеми ветрами заброшенная башня купалась в лунном свете, когда мы выбрались наружу. Затихший замок спал – только далеко внизу перемигивались факелами стражи. И зачарованно светилась линзами Алхимическая башня.
Рэйан осмотрелся, подошёл к каменной ограде, ухватился, опасно перегибаясь вниз и открыв в немом возгласе рот. Его пальцы подрагивали от напряжения – я заметил: забывшись, он «танцевал» ими, точно пытаясь что-то сказать. Но да, я не понимал его языка. И, чтобы скрыть странное смущение, тихо спросил:
– Красиво, да?
Изо рта вырвалось облачко пара и быстро растаяло в стылом воздухе.
Рэйан повернулся ко мне, произнёс что-то одними губами. Я ничего не понял, но на всякий случай кивнул. А он уже отвернулся и, недолго думая, вскочил на ограду, выпрямился, расправляя руки, точно обнимая и бескрайнее небо с царящей на нём луной, и залитый мерцающим светом луг, и даже далеко-далеко за рощей шпили столицы.
– Осторожно, – выдохнул я, шагнув к нему. – Упадёшь же.
Рэйан мотнул головой, даже не думая спускаться, а я удивлённо поймал себя на мысли, что мне не всё равно, упадёт ли этот будущий граф или нет. Я замер рядом с ним, не замечая, что руки остановились в какой-то пяди от его пояса – ухватить, если что.
Рэйан смотрел вверх, на звёзды, кусая губы. Я тоже посмотрел, сначала не понимая, на что там можно так долго глядеть. Потом – на Рэйана, тёмный силуэт на фоне ночного неба. Глаза слезились от ветра, и звёзды зачарованно моргали, наверное, тоже с интересом глядя на нас.
«А ты видел призраков? – написал потом немеющей от холода рукой Рэйан. – Они правда есть в Алхимической башне?»
Я фыркнул.
– Не. Это, ну, стёкла разноцветные. Я, веришь, всю башню излазил, там много чудного. Но призраков точно нет. Веришь?
Рэйан кивнул.
– Да и к тому же это ведь вы призраков изображали, когда наш поток туда водили, – поддел я. – Весело было. Я прямо ржал, как… э-э-э… то есть смеялся.
Рэйан снова потянулся к блокноту.
«Это ты скинул Юстиниану де Беарду паука за шиворот?»
О да… Это был я, и я сохраню это воспоминание на всю жизнь!
– Ага. Он так орал!..
Рэйан беззвучно смеялся вместе со мной.
Потом я отвёл его в бани мыться – я уже знал, какие точно должны быть уже растоплены в это время суток и где воды для нас должно хватить. Конечно, пришлось ещё чуть-чуть подтопить. Рэйан удивлённо наблюдал, как я бегаю с дровами туда-обратно, как выливаю воду на раскалённые камни, и те шипят так, чтобы был пар, чтобы горячо стало. Мы же задубели на этой башне, у-у-ух! Я-то ладно, а эти лорды нежные…
Конкретно этот всё делал чудно и неправильно – может, потому у меня и проснулась странная забота? С дровами он мне даже помог. И с растопкой – за ней следить надо было. А потом, когда мылись, – поливал. И очень удивлённо глядел на мою разукрашенную спину – ну да, его-то была беленькая и чистенькая, без шрамов. Лорд, что скажешь.
Потом, когда я отвёл его к «казарме» и показал, как незаметно спуститься практически к его постели, он быстро написал на чистом листе:
«Я могу надеяться, что это был не последний раз?»
Я пожал плечами, пряча улыбку.
– Как хочешь, Твоя Светлость.
Он нахмурился и снова принялся писать.
«Пожалуйста, зови меня Рэйан».
Я медленно кивнул.
– Как хочешь, Рэйан.
Он улыбнулся и, сжав мою ладонь, быстро черканул:
«Спасибо».
Я тогда ещё и не подозревал, что у меня появился друг. И кто – лорд! Зашибись.
Оглядываясь назад, я всё ещё вижу его именно таким, каким он был тогда, а не в тот дождливый день на Дворцовой площади… Стройный, напряжённый, как струна, как готовая сорваться с лука стрела. На плацу, с мечом, порхающим в его руках, как тростинка. Его улыбка – открытая, яркая. Никто так не улыбался мне раньше. Никто так не вёл себя со мной раньше. Никто, кроме этого странного-странного старшекурсника-лорда. Яркий образ, росчерк клинка по сердцу, рубец, припорошенный пеплом.
Я вижу, Рэй, я всё помню…
Я долго сторонился, не подпускал его к себе. Не показал ему все туннели – только самые безобидные. Следил за языком – очень тщательно. Пару раз пропускал наши с ним «свидания» – он неизменно ловил меня то на плацу, то в саду, то у столовой. Я не мог смотреть в его глаза и врать, что всё хорошо, что наше с ним общение – нормально, что бы он об этом ни думал. Первое время я всё-таки подозревал, что это выльется в глобальную проблему для меня. Что ловушка всё-таки захлопнется и – ам, кто-нибудь из его друзей-старшекурсников хорошо если просто меня поколотит. Хотя не было у него друзей, я проверял. Его не сторонились, как меня, скорее, это он держал всех на расстоянии. У своих он был на особом положении и всегда один. А ко мне сам лез. Непонятно.
Я не выдержал и на вторую седмицу всё ему высказал, когда он в очередной раз поймал меня после занятий. В туннеле подкараулил – я сдуру сунулся, не стоило, давал же себе слово, что по тем, которые ему показал, ходить больше не буду… Пришлось, как благородные говорят, «объясняться». Он – жестами и записочками. И я – громким, яростным шёпотом. И наговорил ему кучу всего неприятного. Про лордёныша, который лезет туда, где ему не место, про Светлость, который невесть чего хочет от черни или считает эту чернь настолько тупой, не понимающей, что хорошо затея для неё не кончится… И всё в таком духе.