Я клянусь тебе в вечной верности
Шрифт:
– Я сказала: уходи!
Алэр вылетел из башни в мгновение ока и тут же услышал отдалённый звон – окно в гостиной девчонки лопнуло.
Больше общаться с Элиз Алэр не пытался. В конце концов, чудовище – оно и есть чудовище. И какая разница, какое обличье оно принимает? Принц не требовал развлекать её против воли. Вот и отлично.
Алэр ещё очень хорошо помнил залитый кровью пол гостиной в их фамильном особняке. И обезображенный труп матери перед зеркалом в будуаре.
И после всего этого он сравнивает эту «овечку» с Мадлен?!
(Из записок Элизы Северянки)
Валентину снова донесли, что его чародейка на грани. После очередного моего приступа он неожиданно явился снова – впрочем, на самом деле ему просто требовалось кого-то убить.
И, думаю, он хотел подтолкнуть Алэра к решительным действиям. Наверняка раньше считал, что я сама наброшусь на свою новую «игрушку», как только её увижу. Валентин словно забыл, что мне было всего одиннадцать. Будь я лет на десять постарше – тогда да, в таком бы состоянии – набросилась.
В одиннадцать, одинокая и неопытная, я просто не знала, что делать.
(Из архива рода Боттеров)
– Ваше Величество?
Стоящий в дверях Валентин – не переодевшийся в домашний наряд, даже не смывший дорожную пыль – кивнул.
– Идём.
Алэр не слишком удивился, поняв, что ведут его в Девичью башню. И только-только успел подумать, что стражу с собой король не взял, а зря: в шею ему Алэр, конечно, не вцепится – как много раз представлял с девчонкой, – но кинжал вполне мог решить дело. Правда, кинжал был только у короля, но и это не беда… Словно прочитав его мысли, Валентин спокойно заметил:
– Вы не очень-то стараетесь, герцог. Вы не сумели понравиться Лизетте. Вы понимаете, какие это может иметь последствия?
Алэр проглотил и это, спросив только:
– Что мне делать, Ваше Величество?
Валентин покосился на него и усмехнулся:
– Кто из нас двоих дамский угодник? Делайте, герцог, делайте, или я решу, что сестра, как и жизнь, вам не нужна. В конце концов, у меня не очень-то приятные воспоминания о вашем семействе.
«Ну ещё бы! – злорадно подумал Алэр. – После того, как отец высмеял тебя перед послами пару лет назад и ты сбежал, поджав хвост, откуда у тебя быть приятным воспоминаниям!»
В отличие от короля для Алэра это воспоминание было вполне приятным.
– А у вашей сестры и впрямь симпатичная мордашка, – сообщил вдруг король, подмигнув задохнувшемуся Алэру. – И нежный голосок. В постели она, конечно, ужасна…
Только чудо удержало Алэра в тот момент от того, чтобы не убить короля его же кинжалом. Чудо и знакомый писк:
– Принц!
– Моё солнышко! – тут же отозвался Валентин.
Алэр прислонился к стене, пытаясь успокоиться. Король и девочка ворковали, как голубки, а перед глазами стояло лицо сестры. Если только этот мерзавец сделал с ней… Если только он посмел…
Никогда ещё Алэр не чувствовал себя таким беспомощным.
– Выпей, моя малышка, и обещаю, тебе станет легче, – донеслось до герцога.
Алэр повернулся, чтобы увидеть, как Валентин протягивает девочке флакон с чем-то красным, а Элиза, глотая окончания, объясняет, что ей после этого всегда только хуже, и может, не надо больше…
– Солнышко моё, давай ты выпьешь, и я тебя поцелую?! – уговаривал Валентин, обнимая девочку.
Как зачарованная, та проглотила красную жидкость. Флакончик выпал из ослабевшей руки и покатился к Алэру.
– Что это? – в наступившей тишине, не выдержав, спросил герцог. Наклонился, поднял пузырёк. И тут же осёкся.
Девочка сидела, раскачиваясь, точно жрец Девятки во время медитации, и смотрела куда-то вперёд чёрными мёртвыми глазами.
– Милая, – подал голос Валентин. – Ты сделаешь кое-что для меня?
Девочка повернулась к нему, коснулась пальчиками лба короля. И исчезла.
– Что это? – повторил Алэр непослушными губами.
– Моя чародейка, – весело откликнулся Валентин. И уже другим, не терпящим возражения тоном, приказал: – Сидите здесь, герцог, и ждите, когда вернётся. Лизетте, – добавил он с усмешкой, – понадобится ваша помощь.
– Что вы ей дали? – выдохнул Алэр, когда Валентин скрылся за дверью. – Что было во флаконе?
Валентин выглянул из-за двери и по-мальчишески улыбнулся.
– Я думал, вы будете умолять или хотя бы попросите за сестру. Ни одна горничная ещё подобного не пережила… А вы разочаровываете меня, герцог: задаёте такие глупые вопросы! Наркотик. Сильный наркотик.
– Зачем? – шепнул Алэр.
Валентин глянул на него с недоумением и, рассмеявшись, запер дверь.
Девочка возникла на полу рядом с Алэром в крови с ног до головы. Лежала навзничь, тяжело дыша, и смотрела в упор. А Алэр глядел на чудовище, убившее его родителей, и не мог заставить себя не то что вымолвить хотя бы слово – он даже двинуться не мог.
– Пожалуйста, – голос Элизы был не детским, не привычным писком или тихим, робким, с придыханием. Чёрные глаза смотрели, не отрываясь. – Пожалуйста…
Алэр прижался к стене, не в силах отвести взгляд.
– Помоги, – шепнуло чудовище и свернулось в клубочек, прижав коленки к подбородку. Задрожало крупно, потом забилось, катаясь по полу.
Алэр прислушался к тяжёлому, хриплому дыханию и с ужасом понял, что, если эта мерзавка умрёт – а она, похоже, умирает, – Мадлен убьют тоже. И Валентин в ярости вряд ли проявит милосердие.
Выбора снова не было.
Медленно, осторожно, чувствуя себя так, словно добровольно шагает на плаху, Алэр подошёл к дрожащей девочке. Присел рядом. Протянул руку – пальцы замерли в сантиметре от её плеча.
– Миле… Элиза? – называть это «миледи» язык не поворачивался.
Девочка отняла руки от лица. И спустя мгновение с всхлипом прижалась к Алэру. Липкие, со сладковатым привкусом наркотика губы ищуще коснулись его. Алэр попытался отпрянуть, но в глазах потемнело. Мгновение спустя Алэр потерял сознание, даже не успев порадоваться, что это было безболезненно. Не как с его родными.