Я клянусь тебе в вечной верности
Шрифт:
Он научил меня ездить верхом и даже стрелять из лука. Он упросил Валентина разрешить мне конные прогулки в соседнем лесу, и я смогла ненадолго вырваться из золотой клетки опостылевшего замка.
Он учил меня мыслить самостоятельно, он рассказывал мне сказки с определённым содержанием – он хотел, чтобы я поняла, кто я, и оставила Валентина. Тогда его месть, о которой он, конечно, не забыл, свершилась бы.
Но я была ещё не готова. Я боялась того, что творилось со мной, и хотела забыть обо всём странном, что происходило вокруг. А происходило многое – мои способности то и дело давали о себе знать. Но магия, повинуясь моему собственному желанию, заставляла меня всё это забыть. Да, я заколдовывала себя, и у меня отлично получалось.
Так что у Алэра не было шансов открыть мне глаза в этом замкнутом круге.
В итоге я полюбила его. Он стал моим первым мужчиной во всех смыслах.
(Из архива рода Боттеров)
– Милорд.
Алэр повернулся на другой бок и набросил на голову одеяло.
– Милорд, вы просили будить вас с рассветом. Помните?
Зашелестели раздвигаемые занавески. Кончик солнечного луча пробрался в щель одеяла и прочно угнездился на кончике носа.
– Ваша Светлость?
– Всё, всё, я встал, – промычал Алэр, отбрасывая одеяло и отчаянно щурясь. – Иди.
Почти сразу дверь тихонько закрылась. Утренний ритуал свершился.
Алэр со вздохом опустил ноги на пол, нащупал туфли, попытался надеть, плюнул и прошлёпал к окну босиком. Распахнул.
Солнце только-только поднималось – ярко-золотой сноп сиял из-за горизонта. Прохладный воздух мягко и очень знакомо пах розами…
Внизу уже готовили лошадей.
Захватив приготовленный слугой плащ и натягивая его по дороге, путаясь в шёлковых завязках, Алэр выбежал из спальни, хлопнув дверью.
Через мгновение, костеря всю Девятку разом, вернулся, наскоро напялил сапоги и снова хлопнул дверью.
Знакомая до последней ступеньки винтовая лестница, прорезаемый первыми лучами серый воздух – во внутреннем дворе после рассвета тушили все факелы. Дверь в Девичью башню, снова винтовая лестница – и снова знакомая…
В комнате царил обычный бардак, не ассоциировавшийся у Алэра с девочками, тем более молодыми леди… Но поскольку хозяйка всегда убирала здесь сама, а делала она это редко – бардак оставался. Рассыпанный, уже увядший букет роз у пузатого шкафа. За стеклянными дверцами в рядок выстроившиеся куклы одна другой краше. На ручке – пыль: хозяйка давно не открывала. И по всему полу – сверкающие драгоценными камнями рукоятей и ножен кинжалы, пара мечей, застёжки от плаща, сам плащ (Алэр машинально подобрал), укоризненно взирающий на это безобразие громадный плюшевый медведь, клочки бумаги, перья, банты и снова розы, розы, розы…
«Тебе правда нужно убираться здесь чаще», – пробормотал под нос Алэр, распахивая круглую дверцу спальни.
Хозяйка ещё нежилась в постели. И в ответ на своё имя только повернулась на другой бок и укрылась одеялом с головой.
– Подъё-о-ом!
– Ну, Алэ-э-эр, ну ещё капельку… Чуть-чуть, – сонно пробормотала девочка-подросток. – Ну ка-а-апельку…
Не дослушав, Алэр содрал с неё одеяло, подхватил сонно вякнувшую девчонку на руки, укутал в плащ и под приглушённый визг поволок во двор.
– Ну хоть одно утро! – стеная, взобралась на лошадь Лизетта. – Хоть одно утро ты оставишь меня в покое?
– Размечталась! – фыркнул Алэр, оседлав своего коня. – В здоровом теле – здоровый дух. Пошла! – и хлопнул кобылку девочки по крупу. Та послушно потрусила к воротам. Конь Алэра легко её обогнал.
– Проигрываешь, Лизетта! – бросил на скаку юноша.
– Что? Я-а-а?! – девочка, быстро забыв про сон, подхватила поводья. – Ни за что!
Солнце расцветило небо розовым золотом, и серебристый воздух пронзила звонкая трель жаворонка.
– Не-не-не-не! Алэр! Алэр, не на-а-а-а!..
Крик оборвался громким бульком. Испуганно замолчавшие было лягушки снова загалдели, намекая, что вскорости грядёт дождь.
Алэр скинул плащ, примерившись, когда барахтающаяся девчонка только-только вынырнула, прыгнул, окатив её фонтаном брызг.
Лизетта в долгу не осталась и, нырнув следом, схватила его за рукав рубашки, утягивая за собой на дно.
…Солнце совсем взошло, и лягушки перешли на сонное урчание, «передумав» и прогнозируя жаркий день. Ну а потом – дождь. Быть может.
– А я такой сон видела! – вздохнула Лизетта, расчёсывая волосы пятернёй.
– Только не про принца, – фыркнул Алэр, нежась на солнышке рядом. – Не снова.
– Да ну тебя, – надула губы девочка. – Ты просто не видел, какой у меня принц. Он…
Алэр застонал, и девчонка намеренно встряхнула волосами так, что брызги окатили его лицо.
– Нет, мне дороги снились, – сообщила Лизетта чуть погодя. – Я будто парила над ними, ну, как птица. А они вились внизу, как змеи. Сначала много, потом только две, соединяясь и расходясь на перекрёстках. Потом от одной отделилась тропинка и превратилась в дорогу тоже. И их стало три… А дальше ты пришёл. И я не видела, чем кончилось, – Лизетта кинула на Алэра укоризненный взгляд и улеглась рядом. – Не знаешь, что это значит?
Алэр зевнул, глядя на ярко-синее небо.
– По дорогам шагает Путник. Может, тебе был сон от него? Один из Девятки наверняка может послать вещий сон.
– Зачем? – приоткрыла один глаз девочка.
– Или ты опять объелась яблоками на ночь глядя, – покосившись на мгновенно покрасневшую Лизетту, продолжил Алэр. – Было?
– Но что плохого в яблоках? – выдохнула девочка, отворачиваясь.
– Ничего, если ты не ешь их на ночь мешками, – лениво отозвался Алэр.
– Нет, – спустя несколько секунд сказала вдруг Лизетта, и её голос прозвучал настолько твёрдо, что Алэр даже приподнялся взглянуть на неё. – Я просто хочу уехать отсюда. Я хочу путешествовать. Как Гинесса Великодушная. Или Алия Красивая. Я хочу…
– Начиталась! – вздохнул Алэр, ложась обратно и закрывая глаза.
– Но почему?! – звенел голос девочки. – Почему это плохо? Почему я не могу? Почему нельзя?!
– Потому что твой принц против, – словно между делом проговорил Алэр. – Ты сама говорила.
– Да, но… Почему он против?! Почему он не выпускает меня отсюда? Почему не заберёт с собой?
Алэр, не открывая глаз, прикусил тычущуюся в нос травинку.
– Ты ведь тоже хочешь, – сказала вдруг Лизетта. – Тоже хочешь уехать отсюда. Тоже…