Я клянусь тебе в вечной верности
Шрифт:
Я резко обернулся и столкнулся с ней взглядом. Элиза, улыбнувшись, провела рукой по моей щеке и выдохнула:
– А я с вами, герцог. Чтобы не скучали.
Я повернулся, поймал за плечо стоящего рядом, раскрыв рот, таращившегося мальчонку – помощника конюха и кивнул на чародейку.
– Госпожа заблудилась. Проводи до гостевого крыла.
– Хам, – отмахиваясь от мальчишки, протянула чародейка. – Герцог де Креси. Я поеду с вами, хочется вам этого или нет. Это приказ моего принца, а его я не могу ослушаться.
– Что? – ошеломлённо выдохнул я.
Элиза пожала плечами, бросила на меня скучающий взгляд и, забрав у конюха поводья, вскарабкалась на лошадь.
Принца, значит? Интересно, поднимать овидстанца с постели в такую рань наверняка только для того, чтобы услышать, что его чародейка всё выдумала, будет очень невежливо?
– Держите, герцог, – я еле успел поймать свиток, прежде чем он ударил меня в висок. – Это просил вам передать мой принц. Читайте.
Свиток оказался коротеньким письмом, где овидстанский наследник на прекрасном мальтийском ещё раз просил прощения за вчерашнее «недоразумение» и, дабы загладить неприятные впечатления, отправлял со мной свою чародейку в качестве парламентёра и телохранителя, ибо: «Я слышал, на мальтийских дорогах неспокойно».
Бред какой. Его южное Высочество намекает на то, что я не в состоянии обеспечить собственную безопасность в своей же стране? Да за кого он меня принимает?!
– Ваша Светлость, мне долго вас ждать?
Я покосился на Элизу и уже собирался, плюнув на всё, оттащить эту мерзавку к её господину, но не успел.
Во двор вывели ещё одну лошадь. Точнее, выехали на ней.
– Благословение Матери, господа, – безмятежно произнёс целитель, прижимая руки к груди. – Если не возражаете, Ланс, я тоже поеду с вами. Великая Матерь не одобряет убийства…
– Никто никого не собирается убивать! – прошипела чародейка, и целитель, повернувшись к ней, кивнул:
– Конечно, Элиза. Между прочим, вам стоило бы поспать хотя бы немного перед поездкой. Может быть, мне приготовить для вас сонные капли?
Элиза, покраснев, закашлялась, пряча взгляд. А Арий, повернувшись уже ко мне, умиротворяюще-спокойно улыбнулся.
– Герцог, мы вас ждём.
Ага. Теперь де Найя меня точно не пустят… Интересно, а как влияют чародейки на манеры маленьких детей?
В поместье мы приехали к вечеру. Закат был замечательный, небо кровило, и кровь эта отражалась в кривых зеркалах озёр, щедро разбросанных по дороге к особняку, – густая тень под раненым небом… Красиво, наверное, но на любителя.
Элиза всё оглядывалась. Она до странного хорошо держалась верхом – я не ожидал, хотел даже поддеть её, поймав, когда вывалится из седла по дороге. Не вышло. Удивительно, как она научилась – от неё же всё живое шарахается, включая лошадей. Что они там делали на Юге с бедными конями, специально заколдовывали?
По дороге к нашей лихой компании присоединился ещё и волк чародейкин. Бежал вровень с лошадьми, даже передохнуть не остановился ни разу – демон, не иначе. К целителю на привале подполз, загривок подставил – гладь. Интересно, что к Элизе он не подходил вообще, крутился рядом – да. Но не ластился так, как к Арию.
– Госпожа Элиза, вы намеренно отправили вашего фамильяра в Мальтию? – словно между делом поинтересовался за обедом Арий.
Чародейка, хмуро сидевшая в стороне и не пожелавшая взять в рот ни крошки, поморщилась.
– Конечно, нет. Зачем? Я понятия не имею, где его носит. Мне всё равно.
«Угу. Как же. Только твоему демону почему-то у меня просто мёдом намазано», – подумалось мне.
– Правда? – улыбнулся Арий, лукаво глядя на девушку и не забывая почёсывать довольно жмурящегося волка.
– Правда, – буркнула Элиза, кинув на меня короткий взгляд.
А волколак тем временем цапнул у меня из рук здоровенный кусок ветчины и с аппетитом сожрал. Да смотрел ещё при этом этак невинно – синими чародейкиными глазами.
«Чего она хочет? – размышлял я, глядя ей в спину, пока она скакала чуть впереди, а я страховал Ария (целитель, в отличие от чародейки, в седле держался с трудом). – Зачем едет сейчас, что ей нужно?» И нет-нет да и ловил её взгляд искоса. Но стоило повернуться, и чародейка смотрела вдаль, на дорогу, на горы, на небо – куда угодно, но только не на меня.
У де Найя нас встретила толпа слуг, развешенные по деревьям фонарики – светло как днём, и это в вечерних сумерках. И мальчишка лет пяти с улыбкой до ушей, прицельно побежавший сначала к «собачке» – демон попятился, поджав хвост; а потом – к Арию.
«Собачка» будущего герцога занимала всё-таки больше целителя. Путём допроса с пристрастием, выяснив у Ария, что она принадлежит вон той «хмурой тёте, которая делает вид, что она не с нами», дитя вывернулось из целительских рук, плюхнулось на землю и, даже не подумав заорать, побежало к Элизе.
Чародейка отшатнулась, а ребёнка остановила красивая темноволосая женщина в бордовом, под цвет неба, платье. Прижала к себе, закутала в пышные юбки и, удерживая там, обернулась к Элизе.
– Не смей трогать моего ребёнка!
Чародейка, побледнев, отступила ещё на шаг. А леди, вцепившись в недовольно пискнувшего сына, зашипела на неё:
– Тебе здесь не рады! Слышишь? Убирайся! Вон отсюда!
Надо же. Я-то думал, она меня так приветит. Что, чародеев все не любят, не только животные?
– Вы герцогиня Мадлен, госпожа? – встав между леди и чародейкой, как обычно безмятежно, улыбнулся Арий. – Какой у вас замечательный сын! Можно узнать его имя? И, между прочим, я целитель. Возможно, мои услуги будут вам полезны…