Я — Легион
Шрифт:
Даром… который бился во мне в самозабвенном наслаждении, он ликовал и требовал продолжения. Наконец-то его обладатель делал то, что ему нравилось, то, чего ему хотелось. И сегодня я отбросил всё, запер своё второе «я» где-то глубоко, потому что оно было слишком слабо, и постоянно только мешало мне. Сегодня все было иначе, теперь я ликовал вместе со своим даром, сливаясь с ним в единое целое.
Ночь только началась, и эти смерти были лишь первыми предвестниками того, что грядет…
— Пш-ш! Четвертый пост! Прием! У вас еще три камеры вырубились! Короче, я крайним быть не собираюсь, я сейчас
— Да харош! — Ответил по рации один из мертвых вертухаев. — Не обламывай, нормально же сидим!
— Блин, мужики, извиняйте! Но подставляться не хочу. Меня потом просто выдрючат за неисправное видеонаблюдение, когда наряд сдавать буду. А я вас просто по-честному предупредить решил. Так что давайте, конец связи. Пш-ш-шр!
Итак, вскоре где-то и кто-то узнает о том, что в одном из корпусов «Матросской тишины» вышли из строя камеры и то что датчики показывают открытые двери. Успеют ли они быстро среагировать в новогоднюю ночь, особенно когда суточный наряд в один голос твердит, что у них все в порядке и нет никаких проблем? А вот сейчас и проверим…
В соседнем здании, прямо в местном штабе, находится комната хранения оружия, а там стволов и патронов с лихвой хватит для моей неживой армии. И покойные надсмотрщики прекрасно знали, у кого эти ключи хранятся…
Я направился к выходу, и все поднятые мертвецы молча проследовали за мной, наполняя пустые коридоры эхом гулких шагов.
Глава 15
— Гудвин! Гудвин, мать твою, проснись!
Кто-то настойчиво теребил парня за плечо, вырывая из объятий сладкого сна.
— Да отвяжись ты, Морж, блин! Дай подрыхнуть!
Он попытался отмахнуться от грубых попыток своего товарищи его разбудить, и накрылся одеялом с головой, надеясь, что это хоть немного поможет.
— Гудвин, хватит морду щемить, поднимайся! — Неугомонный сокамерник стянул в него одеяло. — Тут какая-то херня происходит!
— Э, а потише можно?! — Раздался возмущенный возглас откуда-то из другого угла. — Люди спят вообще-то!
— Да какой, в жопу, потише?! Вы че, не слышите, тут же стреляют!
Все остальные заключенные недовольно зашевелились, протирая еще заспанные глаза и кроя беспокойного соседа не самыми лицеприятными словами. В числе первых был и сам Гудвин.
— Морж, ты не морж, ты баран! Чё, совсем дикий что ли? Салютов никогда не слышал? Новый год же, тормоз! Конечно, там стрелять будут.
— Ты меня за идиота не держи! — Не на шутку обиделся приятель на такое предположение. — Я с отцом с пяти лет в тундру охотиться ходил! Уж я выстрел от взрыва хлопушки отличаю! — Товарищ по банде схватил парня за плечи и с силой затряс, пытаясь наиболее убедительно донести свою мысль. — Я тебе отвечаю, там с табельного пуляли!
В подтверждение его слов где-то на улице действительно раздались гулкие хлопки очень похожие на выстрелы.
— Да это мусорё, наверное, празднует, палят со всех стволов на радостях. Так что угомонитесь уже, и тишину поймайте.
Вроде бы это был весьма здравый аргумент, так что Моржу пришлось нехотя улечься обратно на свой шконарь и не докучать народу. Но семя сомнений упало в благодатную почву, и теперь уже сам Гудвин не мог уснуть. Слова товарища все же задели какие-то струны в его душе, и тревожное предчувствие упорно не желало отступать. Он лежал на продавленных пружинах и вслушивался в тишину ночи, которая периодически разрывалась грохотом заполошной пальбы. Слишком уж заполошной… скорее даже какой-то нервной и истеричной… совсем не похожей на праздничные залпы подвыпивших вертухаев.
Где-то в коридоре послышался чей-то вскрик и тут же оборвался. Гудвин вскочил на койке, пытаясь понять, показалось ему это или нет? Но вместо ответа в здании завыла сирена. Нет, все-таки тут определенно происходит какое-то говно!
Заключенные тоже что-то слышали, поэтому зашевелились на кроватях и возбужденно загомонили, бессмысленно вопрошая друг друга о том, что происходит.
— Я же говорил! Говорил! — Снова вскочил Морж, безошибочно находя в темноте своего приятеля. — Тут какая-то херня творится! Выбираться нам надо, причем срочно!
— Да как мы отсюда выберемся? — Возмущенно прошипел в ответ Гудвин. — Ты что, дверь прогрызть собрался, или что?! Решетки голыми руками порвешь, а?!
— Ёпт, братишка, я не знаю! — Чуть ли не взмолился подельник, от которого тревога исходила целыми волнами, непроизвольно перекидываясь и на Гудвина. — Придумай что-нибудь, ты же волшебник, блин! Мы ж тебя не зря Гудвином прозвали.
— Да какой я тебе в сраку волшебник?! — Парень разъяренно зашипел, будто ему протоптались твердым каблуком по самым любимым мозолям. — Ты че пургу несешь?! Ты прекрасно знаешь, что я нихрена не Гэндальф Белый, я фаерболы метать не умею! Что ты мне предлагаешь сделать?!
— Да хоть что-нибудь!
— Да ну тебя…
Гудвин психанул, и отбросил одеяло в сторону. Его бесили эти деревенские представления о магии. Он всего лишь мог чувствовать, что поблизости кто-то коней двинул, немного умел ощущать эмоции других людей и становился сверхбыстрым, когда рядом кому-то надирали жопу. ВСЁ! Больше ничего он не мог и не умел, как бы не старался найти в себе новых талантов. А теперь Морж, который прекрасно знает о пределах его возможностей, хочет, чтобы тот, используя свои способности, как-то вытащил их из тюрьмы! Да блин, если б Гудвин так мог изначально, то они бы и не чалились здесь на нарах, дожидаясь суда! Вытащил бы просто из рукава волшебную палочку, и отпер все двери, охранников усыпил, а сам бы на ковре-самолете с корешами улетел в Таиланд жрать манго. Как же тяжело иногда бывало объяснить этими придурками, что-нибудь, чего они просто не в силах постичь!
Внезапно парень замер, как вкопанный, перестав даже дышать. Ему на долю секунды показалось, что его коснулась… нет-нет-нет, этого не может быть! Это ему точно показалось, этого ведь просто не может быть. Иначе все окажется гораздо хуже, чем можно только предположить…
Желая проверить свое предчувствие, он сделал шаг к выходу. Ничего. Тогда он приблизился еще немного и… опять ничего. В конце концов, он подошел к двери вплотную и прижался, пытаясь почувствовать, что происходит по ту сторону, но сумел расслышать только чьи-то отдаленные панические крики, обрывки которых доносились сквозь завывания сирены.