Я люблю другого (Глубинное течение, Темный поток)
Шрифт:
– Ты уже предлагала отцу переехать к нам?
Фенела отрицательно покачала головой.
– Прости меня, Николас, я даже не осмелилась заговорить с ним об этом. Видишь ли, ему нравится оставаться тут, потому что здесь ему все знакомо вокруг. Это на самом деле нечто сверхъестественное – то, что он умудряется самостоятельно ходить по комнатам, спускаться и подниматься по лестницам. Он никогда не сможет чувствовать себя так свободно в твоем огромном доме, который к тому же совершенно незнаком ему.
–
– Правда? – улыбнулась ему девушка.
В первый раз она не позволила себе уклониться от разговора с Николасом, когда в его тоне прозвучали нотки интимности.
– И особенно сейчас.
– Почему же?
– В конце этой недели предстоят испытания «Кобры».
Фенела тихо вскрикнула:
– Ах, Ник, как же это дурно с моей стороны! Я ведь и правда совершенно забыла обо всем. Так ни разу за последние дни и не спросила, как же продвигается твоя работа, да?
– На тебя свалилась такая куча дел, – сказал он.
Но Фенела была чрезвычайно раздосадована этим.
– Но ты ведь знаешь, как мне это интересно. Так ты именно поэтому задержался прошлым вечером на аэродроме?
Николас утвердительно кивнул:
– Одна-две детали оказались негодными – так, ничего серьезного, – но это заставило нас поволноваться. Нам выделили Невиля Эрлза, знаменитого пилота. Ты слышала о нем?
– Разумеется, – ответила Фенела. – Скажи, разве это не признание крайней важности твоей работы, если провести испытания было поручено такому искусному пилоту?
Глаза у Ника заблестели.
– Еще какое признание. Это показывает еще раз, что они думают о нашей работе. Мы так волнуемся – я и Дик.
– Конечно, вы будете волноваться. Ах, Ник, а мне можно будет присутствовать на этих испытаниях?
– Я как раз опасался, что ты попросишь меня об этом, – проговорил Николас. – Но это совершенно невозможно. Я пытался предложить, чтобы тебе разрешили приехать и посмотреть – хотя должен сказать, что смотреть там особо будет нечего, потому что собственно испытания будут проводиться высоко в небе, вне поля зрения наземных наблюдателей, – но оказалось, что правила министерства Военно-воздушных сил очень строги.
– Ну, тогда мне остается только сидеть дома и молиться, – сказала Фенела. – Я буду молить бога, чтобы ваши испытания прошли успешно; знай это, Ник.
Николас посмотрел на нее:
– Фенела, тебе действительно не все равно, что случится со мной?
Фенела почувствовала, что краснеет.
– Конечно, нет, – ответила она, заставив себя прямо смотреть ему в глаза, не отворачиваясь. Затем внезапно она протянула ему руку: – Не ругай меня, Ник, за мои фантазии.
Он взял ее руки в свои и горячо пожал их.
– Я не буду заставлять тебя делать свой выбор, но знаю, что то время,
Фенела не выдержала его взгляда и опустила глаза, но в знак согласия с ним кивнула и тихо прошептала:
– Да, Ник.
– Это все, что мне хотелось бы знать. Мне хватит и этого.
Он отпустил ее руки, и она могла бы уйти, но Фенела не спешила покидать мужа. Вместо этого она проговорила взволнованно:
– У тебя есть какие-нибудь дела на сегодня? Может быть, останешься здесь? Мы все были бы рады этому.
Она поняла, что ее предложение порадовало Ника.
– Я должен быть в полдень на аэродроме, – проговорил Николас, – но к обеду я вернусь, если, конечно, это не прибавит тебе дополнительных хлопот; и кстати, это напомнило мне о моем обещании найти кого-нибудь, кто помог бы тебе здесь по хозяйству.
– Для меня неважно, кто именно это будет, – лишь бы этот человек имел пару рук для работы, – сказала Фенела.
– И эти руки у тебя будут, – пообещал ей Николас и направился к парадной двери.
Фенела, не отрывая глаз, следила за ним; она видела, с каким трудом Ник усаживался в автомобиль, а когда машина тронулась с места, помахала ему на прощание рукой; затем какое-то время она простояла неподвижно, закрыв глаза руками.
– О боже! Пусть я останусь честной с ним, – молилась она. – Я должна попытаться, обязательно.
Если бы только у нее была уверенность в том, что Рекс больше не имеет никакой власти над ее сердцем; но положение было таким, как будто она лишь заставляет себя отринуть все чувства и все, от чего она отказалась, однажды может вновь нахлынуть и захватить ее.
Она думала, что как раз сейчас мысли о Рексе постепенно покидают ее, а также о том, что чувство утраты, вызываемое его потерей, не сильнее того чувства, которое она испытывает от сознания невозможности дать сейчас Николасу то, о чем тот мечтает.
Фенела вдруг почувствовала такую беспомощность, такое бессилие распоряжаться и управлять собой и собственными чувствами.
Рекс и Николас – двое мужчин, и она сейчас должна причинять им боль, обоим сразу.
Как всегда представляла себе Фенела, Кей была неземным существом.
Она наверняка была созданием, которое может существовать только в воображении сценаристов и романтиков, создающих сенсационные произведения.
С самого начала, как только она вошла в этот дом, все и вся, казалось, должно было вертеться только вокруг нее и притягиваться тоже исключительно к ее особе.
По прошествии первого дня Фенела уже не могла бы с определенностью ответить себе, рада она тому, что Кей поселилась в их доме, или нет. Фенеле невозможно было не почувствовать, что она сама как-то отошла на задний план, а ее место заняла Кей.