Я люблю тебя, Радиплана
Шрифт:
– Не учите меня жить!
– она в сердцах вытолкала директора и задвинула дверь.
– Опоздаю, вам же хуже будет...
– Икры больше ешь, - выкрикивал Иван Петрович за закрытой дверью.
– От нее процент идет. Поглощай, Катенька, не стесняйся, у него карман широкий... Шоколад закажи. Всю коробку бери, а то она у нас столько лежит...
Гавайская гитара перестала рыдать в репродукторе. Веселый перезвон курантов возник в вагоне. Катя подняла искрящийся бокал: крохотные фонтанчики неистово бушевали за стеклянными гранями.
–
– закричал молодой моряк за соседним столиком.
– Как этот бокал пенится через край, так и сердце мое переполнилось страстью...
Катя таинственным взором смотрела на своего партнера: в руках бокал, на пальце перстень от принца Тото Ионото и алая брошь сверкает на груди.
Куранты величественно били полночь.
4
Скорый поезд номер двадцать четыре двигался на север по меридиану, и Новый год пришел в вагон-ресторан строго по расписанию. Распрекрасный Новый год. Фантастический и грандиозный Новый год.
Радио играло "Лучший город на земле". Катя встречала шикарный Новый год и выполняла план. Выполнять план было вовсе не просто. Катя двигала ножкой и тут же поводила плечиками, будто вытирала спину на пляже. Взмокший моряк с растерянно-виноватой улыбкой топтался перед Катей, подавленный ее превосходством. Артисты дружно хлопали в ладоши. Шота плотоядно смотрел на Катю, и у него мелко подрагивало колено.
– Твист-твист, - с придыханием выговаривала Катя в такт музыке, судорожно поводя ногами и спиной.
Музыка оборвалась на резкой ноте. Катя плюхнулась на стул, закрыв глаза и часто дыша: ей казалось, что она летит над землей и делает в воздухе прекрасные акробатические фигуры, а люди внизу исступленно кричат от восторга.
Катя схватила бокал и снова закрыла глаза. Голова кружилась от высоты.
– Ах, Катерина, - жарко шептал Шота откуда-то снизу, и рука его легла на ее колено.
– Ты разрываешь меня на три неравные половины. Одна хочет быть с тобой, вторая хочет смотреть на тебя, а третья умирает от тоски.
– Ты князь, да? Скажи мне, Шотуля, что ты подлинный грузинский князь, - Катя неохотно спускалась на землю: крики восторга утихли. Она приоткрыла один глаз и посмотрела в конец вагона. Директор стоял у дверей и делал Кате отчаянные знаки руками. На доске была цифра - 32.
Катя вспомнила о своем долге.
– Хочу шоколада, - заявила она, сбрасывая с колена горячую руку.
– От шоколада рождается блеск в глазах. Я хочу жить с блеском.
Иван Петрович тут же возник перед ней, протягивая длинную коробку с пышными розами.
– Прошу, Катерина Семеновна, - говорил директор, склоняясь лысиной.
Катя уже твердо стояла на земле. Холодным и презрительным взглядом она смерила директора с ног до головы.
– Запомните раз и навсегда, - гордо сказала Катя.
– Я для вас клиент, а не Катерина Семеновна. Не фамильярничайте с клиентом. Сфера обслуживания сейчас находится на переднем крае.
Иван
– Прошу, пожалуйста...
– Пардон!
– Катя приподняла крышку и с отвращением понюхала содержимое коробки.
– Что это вы мне подсовываете?
– Шоколад, - в благоговейном страхе бормотал директор.
– Вы просили...
– Я ничего не просила. Это вы меня просили...
– Прими, радуга. Мой новогодний подарок для мцхетской княжны.
– Шота протянул руку, собираясь взять шоколад из коробки.
– Не трогай!
– взвизгнула Катя.
– Позовите директора.
– Я директор...
– лепетал Иван Петрович.
– Как? Вы директор?
– Катя сделала огромные глаза, трепеща от благородного гнева.
– Вы такой же директор, как этот шоколад. Он же весь высох. Вы думаете, я не вижу: вы его полгода в рейсе держали, а теперь хотите сплавить порядочному клиенту. Я требую жалобную книгу. Я напишу письмо в Главресторан, я этого так не оставлю. Вы у меня на всю жизнь запомните этот шоколад...
– Катерина Семеновна... товарищ пассажир... произошла ошибка. Уверяю вас, коробка свежая, только что с базы...
– пот мелкими каплями катился с директорского лица.
– Зачем обижаешь? Зачем отказываешься от подарка?
– Шота выхватил шоколад и поставил коробку на стол.
– Все в порядке, директор. Новый год продолжается.
– Ладно, Шотастый. Ради тебя принимаю. Но учтите, гражданин директор, я на этом не остановлюсь, я потом проверю, откуда у вас эта высохшая коробка. Хоть бы над паром подержали, прежде чем подавать клиентам...
Директор застыл как столб и бубнил под нос свою песню:
– Ради плана, ради плана, я на все готов ради плана...
– Вы свободны.
– Катя царственным жестом отпустила Ивана Петровича и повернулась к грузинскому князю: - Жми, Шотунчик, пей за радугу твоей души. А я буду лопать шоколад, план вытягивать. Посмотри, Шотулинька, сколько там на доске наверчено?
– Двадцать три.
– Ой, как много, - испугалась Катя.
– Чего много? Любви много? Вина много?..
– То-то и оно-то!
– воскликнула Катя.
– Я тут!
– радостно ответил восточный принц Тото Ионото, выходя из темного окна и садясь на Катины колени.
– Напрасно вы скрываетесь, мамзель. Я навел сведения - вы царица Екатерина Великая, вы переписываетесь с Вольтером.
Катя удивленно нахмурила брови.
– Вы путаете, ваше благородие, я имела переписку с Валерой, а с заграницей я принципиально связь не поддерживаю, это не в моих интересах. Об этом Вальтере я только слышала, он играет за мадридский "Реал"...
– Почему вы не пришли в мой чертог?
– не унимался Тото Ионото.
– Я приготовил вам постель из своего личного балды-хана. Я хочу, чтобы наши престолы породнились. Давайте вступим в брачные отношения.