Я, маг!
Шрифт:
– Давно, – ответил Харальд равнодушно и зевнул. Всколыхнувшие душу воспоминания исчезли, и отчего-то захотелось заглянуть в книгу. – Скоро ли подойдут войска?
– К вечеру, – поспешно ответил фон Орни. – Катапульты подвезут завтра или послезавтра. Дороги развезло из-за дождей.
– Из-за дождей? – Харальд поглядел на небо, чистое, словно вымытое, на одиноко ползущие по небу белые подушки облаков.
– Да, – хмуро подтвердил Гисли, занимающий при Владетеле почетное и выгодное положение первого вассала. Правда,
– Да, – повторно подтвердил он. – Дожди упорно идут там, где тащат катапульты. – Похоже, что этот, который в замке, все же сохранил кое-какую мощь.
Харальд кивнул. Наказывать фон Орни он не собирался, даже за такое откровенное вранье. Маг, сколь бы он ни был могуч, может повелевать стихиями лишь рядом с собой, в пределах видимости, так что все сказанное о дождях – ложь. Но Владетель не злился. Днем раньше – днем позже, какая разница? Все равно Олаву не отсидеться, даже в столь мощном замке.
Само укрепление совершенно не изменилось. Та же вырубка, тот же ров, из которого доносится плеск. Те же мощные стены и знакомый зеленый флаг над башней. Словно странный квадратный лист исполинского дерева зацепился за верхушку донжона и висит, открытый всем ветрам.
Замок не изменился, переменился сам Харальд. Тогда при виде замка он не ощутил ничего, теперь же чувствовал, почти видел защитную магию, окружающую укрепление. Олав явно наложил на него нечто подобное заклинанию, которое Харальд использовал на своем замке, только гораздо слабее. И теперь предстояло выяснить, как эту защиту сломать.
Глава 14
Магия – это изменение ситуаций и событий в соответствии с волей человека, невозможное при применении обычных методов.
Вязанки хвороста, которыми засыпали ров, трещали под ногами воинов, и стремительно рос у самых стен замка лес осадных лестниц. Катапульты уже разломали одну башню, и хотя из осажденной твердыни все еще доносился горький аромат кипящей смолы, Харальд не сомневался, что твердыня Владетеля Олава будет взята. Именно сегодня.
Сам Харальд на стены не лез. Потратил много сил, взломав магическую защиту противника. Не столь мощная, она поражала в первую очередь изощренностью, небывалой сложностью. Олав строил ее долгие годы, надеясь сделать замок неприступным, и не погнушался для этого использовать человеческую кровь
Именно от нее стены замка, если взглянуть на них магическим зрением, светились тускло-багровым светом. Сияли до тех пор, пока Харальд не нашел способ погасить их. И лишь после этого отдал приказ о штурме. Шесть дней его воины вязали лестницы, обложив замок так, чтобы и мышь не проскочила. И вот теперь-их час.
Похожие в панцирях на диковинных насекомых, солдаты карабкались по лестницам, и хотя осажденные лили на них смолу,
До Харальда донесся глухой рев, и на стенах зазвенело оружие. Меж зубцами замелькали стремительные блики – следы ударов.
Все было кончено очень быстро. Загудела труба, и подъемный мост начал опускаться. Из замкового двора донеслись радостные вопли победивших воинов.
Харальд поднял руку, и тотчас рядом оказался конь Владетель легко запрыгнул в седло, и копыта захлюпали по мягкой, еще мокрой после ночного дождя траве. Позади погромыхивала доспехами и оружием свита.
Изо рва, заваленного ветвями, дурно воняло, стены замка, издали столь мощные, вблизи выглядели просто ужасно – все в мелкой сеточке трещин. Того гляди развалятся. Харалъд не удивился. Рухнула магическая защита, наложенная Олавом, что долгое время сдерживала камень от разрушения, делала его крепче, и стены сразу постарели на несколько сотен лет.
При виде Владетеля воины разразились приветственными криками. «Последний оплот врага пал, и война скоро закончится Можно будет вернуться домой» – вот какие мысли читались почти на всех лицах.
К въехавшему во двор полководцу подбежал один из родовитых, командовавших штурмом:
– Он заперся в подземелье! – произнес торопливо. – Мы его не трогаем, как и ведено!
– Хорошо. – Кивнул Харальд пахнущему кровью и потом воину и слез с коня.
– Приведите тут все в порядок, – сказал он Гисли, поправляя ножны на поясе. – Я пойду разделаюсь с Олавом.
– Не опасно ли – в одиночку? – Нахмурил густые брови фон Орни.
– Не беспокойся, – ответил Харальд уже на ходу. – Я справлюсь.
Память не подвела, и он легко вспомнил дорогу, которой шел один раз, много лет назад. Пока двигался по коридору, захваченный факел чадил, а на уши давила осязаемая болезненная тишина. Сладкое предвкушение мести ворочалось в груди.
Дверь оказалась заперта. На стук никто не отозвался.
– Открой! – сказал Харальд громко. – Иначе я ее выломаю.
Ни слова в ответ – тишина. Ни шороха, ни звука от движения человека.
Харальд пожал плечами и поднял руки к голове. Потянулся к холодному ободку, что с недавних пор пристрастился носить на волосах, прикоснулся к нему и ярко представил запертую дверь.
Перед глазами мелькнула серебристая вспышка, затрещало ломаемое дерево, и дверь просто внесло внутрь помещения. Несколько щепок улетело во тьму, и было слышно, как они легко падали на землю; затем все стихло. Проход открылся, из подвала потянуло кислым запахом, вроде как от старой кожи. Ангел-хранитель поработал на совесть и вернулся в обруч, а Олав все не проявлял себя – наверняка заготовил какую-то ловушку.