Я, маг!
Шрифт:
Зашагал быстрее. Несмотря на то что убедил себя, что все сделал правильно, в груди саднило, и черным вороньем вокруг головы кружились дурные предчувствия.
Болото тянулось впереди ровное, как стол. В ярком сиянии солнца оно выглядело не более привлекательно, чем почти пять лет назад, когда будущий Владетель видел его в осеннюю сумрачную пору. Словно лохматые зеленые шевелюры, торчали кочки, плавали в промоинах с темной водой белоснежные кувшинки. Шелестели камыши, и ветерок доносил сильный душистый запах, в котором смешались ароматы стольких растений, что даже самый опытный травник потеряется.
До
Оставшись в полном недоумении, почему пленник пребывает в таком ужасе, Харальд приказал его отпустить, а войску – двигаться дальше. Загадку помог разрешить случайно подслушанный разговор. Ночью Владетель проходил мимо солдатского костра, и тут до него долетела фраза, что заставила остановиться:
– Слышь, други, я знаю, что с теми родовитыми случилось! – произнес чей-то бас.
– Да откуда! – засмеялся кто-то. – Нешто сам Кровопийца тебе рассказал?
– Тише ты, – одернул смешливого бас. – Что он Кровопийца, это точно. Я слышал разговор двух родовитых, нашего и еще одного, здоровенного такого. Так вот, Владетель-то наш у всех, кто в ту ночь погиб, велел кровь выпустить и в бочках сохранить, а сам ее пьет, чтобы у него силы магической прибавлялось!
– Дурак ты, – вмешался третий голос, резкий и неприятный. – Кровь-то портится быстро!
– Так он же маг! – не сдавался столь хорошо осведомленный бас. – И кровь эту от сворачивания сохраняет, этими, как их, заклинаниями!
Дальше Харальд слушать не стал. «Вот, значит, как! – думал он, шагая в темноте к своему костру. – Был Владетель, Любящий Темноту, на его место пришел Кровопийца. Милое прозвище, нечего сказать!» После массовой казни по войску поползла волна слухов, один нелепее другого. Хорошо хоть, оставшиеся родовитые не подняли войска против кровожадного Владетеля!
Без ропота и шума дошли до болота и встали лагерем, ожидая, что прикажет предводитель. А он стоял на краю трясины и ни на что не мог решиться. Путь к лежащему по ту сторону топи замку, некогда столь скрытый, виделся, как на ладони. Но Харальд столь же хорошо видел, что большое войско по нему не пройдет. От силы – тысяча. Об осадных катапультах вообще речи нет. А штурмовать со столь малым войском твердыню Халла, где скрывается вероломная Владетельница, – безумие. Выступая в поход, Харальд был твердо убежден, что сможет провести к замку все войско. И теперь «наслаждался» неприятным открытием.
Замаячил призрак отступления, которое, несомненно, подорвет веру во Владетеля как в полководца. И что делать – обходить болота и попытаться штурмовать замок с другого берега Пьяной реки? Это займет много времени, к осаде можно будет приступить только к осени, и к тому же армия окажется отрезана от обозов. Пытаться достигнуть Халла по реке? Это потребует еще больше времени, ведь сколько маленьких речных кораблей понадобится
Остался один выход – очень неприятный, что еще более укрепит за Владетелем славу Кровопийцы. Выход магический, и его подсказала безотказная книга: воззвать к силам Земли и поднять из недр дамбу, что протянется прямо к замку. Но подобная магия требует чудовищной сложности заклинания, и без крови здесь не обойтись, без человеческой, и в большом количестве...
После двух дней стояния при болоте он наконец решился. Приказал очистить от травы участок площадью примерно в тридцать саженей. В ближайшие деревни были отправлены отряды конников, чтобы пригнать тридцать человек крестьян – пятнадцать мужчин и пятнадцать женщин. Обязательно – молодых, и желательно – здоровых. В Тарни поскакал гонец со списком для покупок, и некоторые пункты его показались бы странными кому угодно, но только не магу.
Пока добывали необходимое, Харальд трудился над магическим рисунком. Конечно, тот не будет столь велик, как при восстановлении замка, но и времени в распоряжении гораздо меньше.
С земли чертеж нельзя было окинуть взглядом, но сверху, с высоты птичьего полета, он выглядел бы следующим образом: ограничительный круг и вписанная в него пятилучевая звезда, вершиной указывающая на замок Халл, В ее центре – знак стихии Земли, в секторах же. образованных кругом и звездой, – целые надписи. В общем, обычный магический круг, вот только размер указывает на мощь заключенного в нем заклинания.
Пленных селян, воющих от ужаса, пригнали на второй день, гонец из Тарни вернулся на шестой. Привез все, что надо, и Харальд, отрешенно вздохнув, назначил колдовство на следующий вечер. Придется пролить кровь, ничего не поделаешь. Крови крестьян не имеет смысла жалеть ради такой цели...
Постоялый двор «Олень», что в Бабиле, у самого берега Серебряной реки, никогда за почти двести лет существования не принимал столь почетных гостей. В его толстых бревенчатых стенах доводилось останавливаться самым разным родовитым, но чтобы сразу три Владетеля – о таком ни один из хозяев заведения никогда бы и не помыслил. Да и нынешний хозяин, низкорослый толстячок Исав, вряд ли мечтал о такой славе для своего заведения. По крайней мере, до сегодняшнего дня.
Свенельд потягивал пиво и ждал. Пахло дичью, приправами, рыбой, среди запахов суетился хозяин, время от времени выбегая из кухни осведомиться, не нужно ли еще чего дорогому гостю? Но Владетель лишь качал головой, и толстячок убегал, оставляя его в тишине и одиночестве. Сегодня в «Олене» не будет посторонних, и все великолепие, которое жарится, парится и варится на кухне, – для редких гостей и их свиты. Двое воинов Свенельда сидели рядом, неподвижные и молчаливые, словно предметы мебели, еще двое стояли у двери, заворачивая желающих посетить постоялый двор. Изредка снаружи доносились возмущенные вопли завсегдатаев, но быстро смолкали.
Когда за окнами начало темнеть и запахи из кухни сделались просто нестерпимыми, дверь заскрипела, пропуская гостей. Первым шагнул в зал высокий и очень худой мужчина с горящими желтыми глазами. За ним повалили воины, все как на подбор – смуглые, поджарые, с хищными волчьими взглядами.
Мгновенно появившийся Исав водрузил на стол огромный канделябр с добрым десятком белых, словно рыбье пузо, свечей. В их свете глаза пришельца засияли еще ярче, и в этих шафранных кружках отразилось недовольство. Садясь за стол, пришелец сказал: