Я - машина
Шрифт:
– Это очень грустно, – сказал он вдруг.
– Что грустного-то? – не понял его Шурик.
– Грустно видеть эту груду железа здесь. Понимаешь, ведь кто-то строил ее, кто-то ездил на ней, и вдруг все… ничего больше нет. Ну, как прошлое, которое не вернуть.
Шурик непонимающе смотрел на своего друга.
– Старые вещи – они как будто могут говорить с тобой, – продолжил Вовка, – О прошлом, которое несут в себе. Я вот смотрю на паровоз, одинокий и забытый здесь, и представляю, каково ему. Машина еще как бы жива, а люди, которые дружили с ней, уже мертвы.
Шурик покачал головой:
– Дурак ты. Вечно как скажешь чего… Вот потому тебя и считают ненормальным.
Вовка надулся:
– Все равно не поймешь ты!
– Да ладно, пойдем в кабину залезем, там сбоку есть лестница. Может, еще чего интересного найдем, – отмахнулся Шурик.
Ребята еще раз обошли паровоз и остановились в том месте, где облезлая металлическая лестница из нескольких ступенек вела в кабину.
Шурик первый вцепился в лестницу и, как маленькая обезьянка, вскарабкался наверх. За ним медленно и осторожно залез его друг.
Они оба оказались в небольшой кабине поезда. Здесь стоял затхлый запах тряпок и плесени. Несколько каких-то рычагов находилось у переднего окна, тут же свисали какие-то поручни, позади кабины была еще одна маленькая железная дверца. Если посмотреть в переднее окно, то трубы загораживали весь пейзаж.
– А как же они на дорогу смотрели? – почесал голову Шурик.
– Они стояли возле рычагов, – показал пальцем Вовка, – И смотрели на дорогу в боковое окно. Эти поручни, скорей всего, нужны для того, чтобы давать гудок и спускать давление в баллоне. Позади дверца ведет в отсек, где находится топка. Там же хранился уголь.
– А ты откуда знаешь?
– Я так думаю.
– Он так думает, – передразнил его Шурик.
Они постояли еще немного в кабине, и решили осмотреть топку. Вцепившись руками в железную дверь, они потянули ее на себя. Раздался визгливый, душераздирающий скрип. Дверь поддалась.
– Слышишь? – насторожено сказал Вовка, – Это железо плачет, оно по людям соскучилось.
– Ну, тебя! Нагонишь жути.
Ребята отворили дверь до конца и заглянули внутрь. Маленькая лестница вела куда-то вниз. Несколько больших ламп когда-то освещали этот вагон. Тут пахло углем и пылью. На черном от сажи полу валялся черенок от лопаты.
– Ой, ты только посмотри на нас! – воскликнул вдруг Шурик.
Ребята осмотрели ладони. Руки были испачканы рыжей ржавчиной, а на одежду оседала черная угольная пыль.
– Меня родители дома убьют! – скуксился Шурик, – Еще и стирать заставят.
– Зато мы прикоснулись к прошлому, – ответил Вовка.
Их слова тонули в глухом деревянном вагоне, в котором не было эха.
– Ну чего, – подмигнул Шурик Вовке, – Спускаемся?
– Конечно.
От каждого шага по деревянному полу облако пыли поднималось в воздух. Ребята закашляли.
– Все, я ухожу отсюда! – плаксиво сказал Шурик, – Надоело!
Он еще раз чихнул на прощанье и полез обратно в кабину. А Вовка сделал еще несколько шагов вглубь вагона. Он осмотрел железную топку, проклепанную штифтами. Топка была такой большой, что туда запросто мог забраться человек. Тут же рядом с топкой находилось несколько каких-то круглых счетчиков, напоминающих часы.
«Наверное, чтобы замерять давление», – подумал мальчик.
Вдруг в поезд звонко ударил камень. И сразу же раздался крик Шурика, заскучавшего снаружи:
– Ты русский, а я немец! Ты попал под обстрел!
Еще один камень звонко ударил по железу. Вовка тут же включился в игру. Он поднял с пола черенок от лопаты, выглянул в окно и, увидев своего друга, швырнул в него черенком. Тот отскочил в кусты, и тут же в поезд полетело еще несколько камней. На этот раз Шурик целился в окошко.
– Бей немца! – радостно заорал Вовка, поднимая с полу прилетевший камень.
Так они, забыв про паровоз, начали играть в войну. Дети всегда дети. Они кидались камнями, смеялись и возмущались нарушению правил.
Незаметно для них наступили сумерки. Солнце окрасило верхушки деревьев ярко-оранжевым. Алые и золотые облака уплывали за горизонт. Нагретый за день воздух поднимался от земли.
Шурик опомнился первым.
– Вовка, нам домой пора! Скоро темно станет.
Вовка послушался разумного совета. Он вылез из паровоза и спрыгнул на землю.
– А давай про это место никому не будем говорить? – предложил он, – Это ведь мы нашли! Это наше место.
Шурик пожал плечами.
– Давай, – согласился мальчик, – Здесь прикольно играть в войнушку.
Они оба засмеялись, и оба заспешили домой, обсуждая события прошедшего дня.
Дойдя до развилки, они остановились.
– Подожди, – сказал Вовка, – У меня шнурки развязались.
Он поставил ногу на рельсу и нагнулся, чтобы завязать шнурки. Шурик отошел в кустики.
На рельсах лежали красные полосы солнечного света, Вовка залюбовался ими, отмахиваясь от мошкары, которая лезла в глаза.