Я надену платье цвета ночи
Шрифт:
— Он уже выбрался. Книга лишь… окно, через которое он пытался шагнуть прямо сюда. Чтобы добраться до меня. Такое порой случается. Книга становится чем-то вроде портала в другой мир, или, может, в другое место нашего мира.
Её объяснения были несколько высокомерными, а ответ Летиции прозвучал отрезвляюще:
— О, да, это как картинка хижины в лесу, на поляне, заросшей колокольчиками. Картинка меняется: иногда из трубы идёт дым, а иногда нет. Девушка кормит уток в пруду, а голуби то летают, то сидят на крыше хижины. Такое упоминалось в книге Х. Дж. Лягушатника «Переменчивый Мир». Она тебе нравится? Я знаю, где
И прежде, чем Тиффани успела сказать хоть слово, девушка исчезла среди книжных полок. К счастью, она вернулась через минуту, притащив большую книгу в блестящем кожаном переплёте, которую решительно сунула в руки Тиффани.
— Это подарок. Ты обошлась со мной лучше, чем я с тобой.
— Но ты не можешь! Она из библиотеки! На полке останется дыра!
— Я настаиваю, — упёрлась Летиция. — Всё равно сюда никто не ходит, кроме меня. Книги по семейной истории, генеалогии и геральдике матушка держит у себя в комнате, да ими кроме неё никто и не интересуется. Единственным, кто порой сюда заходит, остался лишь сторож мистер Тайлер, я, кстати, слышу его шаги, он завершает обход. Он очень старый и медлительный — добавила Летиция, — и полный ночной обход дома занимает у него минимум неделю, учитывая, что днём он спит. Пойдём. Если он и в самом деле встретит кого-то на своём маршруте, его хватит удар.
Вдали действительно послышался скрип очередной ржавой дверной ручки.
Летиция понизила голос.
— Не возражаешь, если мы потихоньку выскользнем другим путём? Если он встретит незваных гостей, дело может обернуться скверно.
В дальнем конце длинного коридора появился свет, хотя, чтобы разглядеть, как он движется, нужно было и вправду очень пристально присматриваться некоторое время. Летиция открыла наружную дверь и торопливо вывела Тиффани на то, что могло бы оказаться лужайкой, если бы её кто-нибудь удосужился постричь за последние десять лет. Похоже, стрижка лужаек происходила здесь с той же старческой неторопливостью, с какой двигался мистер Тайлер. На траве лежала роса, намекая, что в скором будущем определённо можно с высокой вероятностью ожидать рассвета. Когда они уже почти добрались до метлы, Летиция пробормотала извинение и снова скрылась в спящем доме, воспользовавшись очередной неприметной дверью. Через пять минут она вернулась с большой сумкой в руках.
— Моё траурное платье, — пояснила она, когда метла взвилась в воздух. — Завтра же похороны бедного старого Барона. Матушка всегда берет с собой траур в поездки. Говорит, никогда заранее не знаешь, кто вдруг неожиданно отдаст концы.
— Весьма интересный подход, Летиция, но лично я надеюсь, что ты, вернувшись в замок, объяснишь Барону, что сделала. Прочее меня мало интересует, но, пожалуйста, расскажи ему о своём колдовстве.
Тиффани ждала. А сидевшая позади неё Летиция молчала. Очень многозначительно молчала. Можно сказать, повисла громкая тишина.
Тиффани решила скоротать время, разглядывая раскинувшуюся под ними местность. Солнце ещё не взошло, но там и тут из труб уже поднимались дымки. Казалось, женщины в деревнях соревнуются, кто первой затопит печь поутру. Это доказывало, какая ты хорошая хозяйка. Тиффани вздохнула. С метлой ведь какая штука: летая на ней, ты поневоле смотришь на всех сверху вниз. Люди кажутся с высоты лишь жалкими суетливыми точками. И если ты действительно начала так думать, значит, пора пообщаться с другими ведьмами, чтобы они вправили тебе мозги. «Ведьме нельзя быть одной», — гласит известная пословица. И это, кстати, не столько совет, сколько приказ.
Летиция, наконец, заговорила, и её голос звучал так, словно она тщательно взвешивала каждое слово:
— Почему ты не злилась на меня?
— Ты о чём?
— О том! После всего, что я наделала! Ты осталась такой ужасно… дружелюбной!
Тиффани была рада, что девушка не может видеть её лицо, и, если уж на то пошло, лицо Летиции ей тоже не слишком-то хотелось видеть в данный момент.
— Ведьмы редко по-настоящему злятся. От всех этих воплей и криков на самом деле очень мало проку.
После очередной паузы Летиция ответила:
— Ну тогда, я, наверное, не гожусь в ведьмы. Порой я злюсь просто ужасно.
— О, ты не поняла. Я чувствую злость очень часто. Просто я не даю ей воли и откладываю на потом, чтобы употребить с пользой. В этом один из секретов ведьмовства, да и волшебства, кстати, тоже. В норме, мы стараемся вообще не пользоваться магией, а если пользуемся, то применяем её в основном на себя. Теперь, слушай. До замка уже недалеко. Я высажу тебя на крыше, а сама вернусь в темницу. Честно говоря, жду не дождусь возможности поспать, наконец, на мягкой соломе.
— Мне действительно очень, очень…
— Я знаю. Проехали. Но тебе нужно прибраться, привести в порядок то, что ты сама же испортила. Кстати, это искусство — немаловажная часть ведьмовства.
Мысленно она добавила: «Уж мне ли не знать!»
Глава 12. АДОВ ГРЕХ
Солома оказалась вполне комфортабельной. В маленькой крестьянской хижине обычно нет свободных комнат, поэтому ведьме, оказавшейся там по делам (например, рождение ребёнка), считай, повезёт, если доведётся ночевать в хлеву. Нет, это правда удача. Хлев зачастую пахнет получше, чем сама хижина. Кроме того, Тиффани полагала (и не она одна), что тёплое, пахнущее травой коровье дыхание само по себе действует как некое лекарство.
Козы в темнице были в этом смысле ничуть не хуже. Они снова и снова безмятежно пережёвывали свой ужин, не сводя с Тиффани серьёзных взглядов, словно ожидали, будто она вот-вот начнёт жонглировать или устроит представление с песнями и плясками.
Прежде чем заснуть, она успела подумать, что кто-то должен был этот самый ужин козам дать, а следовательно, мог заметить, что в темнице не хватает одной узницы. В таком случае, у неё будут проблемы, хотя трудно себе вообразить больше проблем, чем уже есть.
Тиффани проспала всего час, не больше, но проснувшись, обнаружила, что недооценила собственную проблемоёмкость. За этот час кто-то укрыл её пледом. Что происходит?
Ответ явился вместе с Престоном, который принёс поднос с варёными яйцами и жареным беконом. Яйца и бекон оказались с лёгким привкусом кофе, который расплескался в процессе долгого спуска вниз по ступеням лестницы.
— Его милость посылает это тебе со своими наилучшими пожеланиями и извинениями, — улыбаясь, объявил Престон, — а ещё мне велено передать, что, коли пожелаешь, он распорядится сделать для тебя горячую ванну в Чёрно-белой комнате. Когда будешь готова, Барон… новый Барон будет рад видеть тебя в своём кабинете.