Я научу тебя любить
Шрифт:
Опять два движения. И Анина дрожь… Сбившееся дыхание… Зажмуренные глаза… И на абсолютном контрасте… Ноги обвивают бока, она выгибается, позволяет оказаться еще чуть глубже… Самую малость… Но все же…
— Меня никогда так не крыло, Аня. Ни в юности. Ни в зрелости. И я не хочу, чтобы еще когда-то так. Но ты… Я же правда сдохну с тобой. Только без тебя — еще быстрее…
Возможно, он и еще что-то сказал бы, но не успел.
Потому что Аня выдохнула, сначала закусила губу, а потом повернула голову, прижимаясь своими губами к его. Глаза были закрыты, но Корней видел, что по виску вниз скатывается слеза…
— Я не хочу тебя мучить. Будет больно — скажешь прекратить. Ты поняла меня, Аня?
— Поняла…
Заполучив ответ, Корней снова поцеловал. Одной рукой сжал бедро. Другой — с упором на локоть — плечо… Чувствовал, что Анины пальцы с силой впиваются в его спину…
И они вместе переживают…
Еще несколько коротких толчков — просто, чтобы убедиться, что она больше не сжимается с такой силой… Даже навстречу пытается податься… И именно это срабатывает тумблером уже для Корнея.
Который рвет резко — девственную плеву и собственные внутренние предохранители.
Замирает вместе с Аней. Не вскрикнувшей, не пытавшейся оттолкнуть. Только глаза снова широко распахнула и выпустила тихий болезненный выдох… Прогнулась в спине, то ли привыкая к чувству наполненности, то ли надеясь, что так боль утихнет быстрее…
Сама нашла его взгляд… Попыталась улыбнуться, потянулась к губам, поцеловала, шепнула: «все хорошо», немного нахмурилась, почувствовав, как Корней там шевелится… Снова же улыбнулась, когда замер… Дал несколько секунд передышки…
— Остановиться? — он спросил, Аня усиленно замотала головой, для убедительности позволяя себе что-то невообразимое, как самой казалось… Чувствуя боль, податься навстречу, при этом вжав пятки в мужские ягодицы, чтобы не вздумал… — Что ж ты делаешь-то, дурочка…
А дальше… Улыбалась. Потому что дурочка. Но дурочка, которой очень хочется, чтобы ему сегодня было хорошо. Которая чувствует боль поначалу. Хотя он пытается двигаться плавно, медленно. Понятно, что щадит. Сдерживает и темп проникновений, и их остроту…
А еще находит губы, целует, будто делая их первый секс завершенным. Эмоциональным, а не механическим. Когда отрывается — ловит взгляд, явно проверяет что-то для себя, но боли в нем нет — Аня знала это точно.
Потому что она перестала быть резкой почти сразу — вспыхнула и потупилась. Стала фоном. Одним из ощущений. Далеко не главным. А главное — ловить его ритм, подстраиваться, позволять постепенно ускоряться, чувствовать, как вибрирует внутренняя струна, когда учащается уже его дыхание, когда он отрывается от губ, утыкается в шею… Когда, с каждым новым, толчки становятся все сильней, движения более рваными, когда мужские руки начинают неконтролируемо мять ее тело — с силой, до боли, может даже до отметин, когда Ане хочется вжиматься ногтями в спину, заражаясь тем, что чувствует сейчас он…
Близиться к его разрядке, не сомневаясь в том, что она будет общей.
С каждым новым проникновением, с каждым новым вдохом…
А когда он снова отрывается от кожи, тянется к губам, и целует так сильно, что Ане кажется — воздуха надолго не хватит, ее струна близка к тому, чтобы лопнуть. И череда следующих его движений в ней — абсолютно лишены контроля. Они жестоки и глубоки. Они о том, насколько он ее хочет. Для нее — болезненные, но одновременно сладкие, потому что под девичьими пальцами — напряженные плечи, колючая щека снова царапает шею, посылая по телу толпы мурашек, он прихватывает зубами нежную кожу, и шепчет:
— С ума меня сводишь… — синхронно с тем, как его накрывает на решающем, отзывающимся в Ане, толчке.
Глава 9
Аня просыпалась медленно. Вроде бы еще досматривала сон, а уже слышала, что где-то льется вода…
Попыталась открыть глаз, хотя бы один, поняла, что в спальне совсем темно. Невообразимо хотелось зарыться лицом в подушку и спать дальше, но… Корней встал. Неслышно. Не разбудив. Только дверь закрыл неплотно и теперь в спальню проникал свет из ванной… И звуки из нее же.
Анины губы сами собой начали растягиваться… И подушка все же пригодилась. Его. Пустующая.
На которую она перебралась, сделала вдох… И заулыбалась еще сильней, вспоминая ночь. Каждое слово. Каждое движение. Каждое из миллиона ощущений. Новых и будто бы неповторимых.
Сейчас собственный страх казался уже таким глупым, таким непонятным, таким пустым… Потому что лучше быть не могло. Просто не могло. Он сделал для нее больше, чем можно было ожидать. Он справился и со своей злостью, и с ее страхом.
Слушая, как шумит вода, Аня будто физически ощущала, как с каждым новым вдохом легкие наполняются его запахом… И там же — в грудной клетке — распускается цветок.
Мышечная боль в теле — ногах, ягодицах и даже руках — кажется сладкой. И очень хочется… Позволить себе глупость. Встать с кровати, зайти к нему в душевую, обнять со спины, а когда скажет: «с инстинктом самосохранения проблемы, да, зайка?», заулыбаться и закивать.
Потому что проблемы. И потому что пусть тело действительно ноет, пусть внизу живота чувствуется дискомфорт, но прижаться к нему хочется сильнее. Тем более, что ему-то не хватило. Так, на один зубок, просто больше не настаивал. Аня это понимала.
Позволял прийти в себя, осознать, смириться что ли… И себе, и ей.
Когда, сразу после, дернулась встать, чтобы срочно в душ… Придавил рукой, заставил опуститься на подушку, приказал: «лежи спокойно, потом сходишь», уткнулся носом в волосы, закрыл глаза… И просто лежал, напрочь игнорируя тот факт, что Аня снова улыбается, глядя в потолок, и гладит руку…
Так и уснула. А проснулась только сейчас…
Продолжая дышать подушкой, потянулась к тумбе, чувствуя нытье даже в плечах и спине, взяла в руки его телефон, который оказался подключен к зарядному. Видимо, Корней сделал это уже утром, или ночью вставал, проверила время. «6.15».
Очень рано. Очень-очень-очень рано. И больше всего хотелось, чтобы он сейчас вернулся, лег рядом, обнял, позволяя прижаться своим голым телом — теплым, изопододеяльным, к его — свежему, немного влажному и прохладному после пробежки из душа в спальню. Почему-то Ане казалось, что оно будет именно таким…
И снова, несмотря на потягивающую боль, почувствовала, как узел внизу живота начинает завязываться…
Замерла, когда услышала, что Корней выключил душ, положила телефон на место, уже не закрывала глаз, долго смотрела на полоску света, пробивавшегося в спальню…