Шрифт:
I
— Приехали, — Сагео снял с контроллеров руки, откинулся на спинку кресла, уставился в потолок. — Борт дальше не следует.
Никто не отвечал. Мету, вцепившись в колени пальцами, смотрела в левый экран. Небол сидел, закинув голову и закрыв глаза. Корде, держа Небола за руку, смотрела в правый. Леро уставилась в длинные листья, распластанные по лобовому.
— Ну, и что будем делать? — сказала наконец Мету и обернулась к Сагео. — Надо ведь что-то делать.
— Не знаю, — ответил Сагео через минуту. — Я пока просто рад, что
— Я тоже, — сказал Небол. — Только смысл? Мы покойники. Просто умрем чуть позже.
— Ты кого-то винишь? — Сагео отозвался устало и безразлично. — Кто-нибудь виноват?
— Ты, разумеется. Кто еще? Ты пилот. Железка твоя. Вот ты и крайний. Когда есть виновный, умирать легче.
— Хватит! — Леро стукнула ладонью в переднюю спинку. — Я умирать не собираюсь. Поэтому мне виновный не нужен. Тем более — кого на самом деле винить? Причем здесь Саг? Сами всё знали. А что делать — известно. Давайте передохнем и посмотрим, что делать с капсулой.
— Про капсулу можно забыть, — отозвался Сагео в потолок. — У нас выход только один. Триста километров по этим джунглям до станции. Даже если там придется ждать год — неважно. На станции мы не погибнем. Как здесь.
— Совсем забыть? — спросила Корде, отвернувшись от экрана. — Все-таки?
— Боюсь, совсем, Ко. Я пилот, как сказал Небол, а не техник. Могу управлять шлюпом, сервис-капсулой, если придется. Управлять, а не ремонтировать. У меня обычная лицензия, в конце концов.
Сагео протянул руку и обесточил аппараты капсулы. Мониторы погасли, отключилась индикация на контроллерах, только диски аварийного освещения под потолком проливали безжизненный свет на мертвую панель контроля. Снаружи по экранам капсулы скреблись длинные ржаво-зеленые листья.
— Ну, что тут такого? — воскликнула Мету, отвернувшись от мрачного леса. — Неужели трудно сообразить, как переключить этот ваш аварийный сектор? Для этого не нужна лицензия.
— Мету, я уже говорил, триста раз. Это обычная стандартная капсула. Это тебе не конструктор какой-то, в конце концов.
— Мету, — Небол взял ее за руку, — на самом деле. Это как смывной бачок. Только одна кнопка. Она собрана из стандартных модулей и предназначена для определенной цели. И все это хозяйство закрыто и запечатано, чтобы не лезли болваны.
— Как мы.
— Аварийный сектор заряда он и есть аварийный. От него питается передатчик и выживалка. Он рассчитан на две недели. Считается, что за две недели нас как бы найдут.
— Вообще, вся навигация предполагает крайний срок четырнадцать суток, — добавил Сагео. — Все системы поиска заточены под этот срок. Вот только...
— Вот только, — хмыкнула Корде, — мы сейчас совсем не в гражданском секторе. И когда нас найдут? И вообще, я так поняла, по вашим дурацким намекам, нас здесь искать не будут?
— Я тоже так поняла, — Леро вздохнула. — После твоих, Саг, страшилок. Что на наше «Спасите!» никто не ответит. Можно про него забыть.
— Вот и забудем, — отозвался Сагео без выражения.
— Значит, — сказала Мету со злостью, — будем сидеть в этой коробке пока не умрем с голоду? Или перегрызем друг друга?
—
— До станции, — Небол усмехнулся. — Триста километров по этим джунглям. Считай, нагишом, — он дернул Корде за край короткого платья.
— Здесь не холодно, — отозвался Сагео. — Двадцать — двадцать четыре градуса днем. Восемь — двенадцать ночью. Оружие у нас есть.
— Один разрядник? — Корде еще раз хмыкнула. — С одним элементом?
Сагео не ответил.
— Триста километров и так идти неделю. А здесь? — Мету посмотрела в угрюмый лес за экраном.
— Будем идти две недели, — сказал, помолчав, Сагео. — Пайка хватит. Воду найдем или приготовим — в комплекте все есть... И две недели здесь есть. Будет несладко, понятно.
— Боюсь, мы даже не представляем, как будет несладко, — сказал Небол. — Что мы знаем про эту точку? Ничего. Во всяком случае, ничего хорошего.
— Каторга, — кивнул Сагео. — Геоклимат, конечно, не такой, как на некоторых. Вы просто не знаете... Здесь еще курорт, можно сказать. Но все равно, здесь, как бы сказать, неуютно.
— Здесь, как бы сказать, очень неуютно. Особенно если учесть кислотный сезон. В который мы, к слову, почти попадаем. Смерть через десять минут. Так что если идем, Саг, то идем сейчас же. И как можно быстрее.
— Мамочка, — засмеялась Корде сквозь слезы. — Это еще и кислотная точка! Еще этого не хватало...
— Мы успеем. До сих пор справочные данные нас не подводили. У нас две недели как минимум, повторяю. Главное — успеть дойти до тех скал, которые мы определили сверху — которые вдоль реки... Там укрытие мы найдем. Пайка хватит, — Сагео помолчал. — Но мы успеем дойти и до станции. Я в джунглях бывал, а здесь не такие, в общем, и джунгли. Одно название. Здесь они вообще так называются только потому, что это экваториальный пояс... Настоящие джунгли гораздо хуже. На кислотных точках флора и фауна обычно слабая. А здесь и наклон такой, что полярная зона в треть полушария — вообще ничего не растет. На всей точке два класса животных, пять классов растений, в каждом отрядов и что там дальше — по пальцам пересчитать. Повторяю, настоящие джунгли — это когда без разрядника не пройти. Здесь так не будет. Не хнычь! — он обернулся, улыбнулся, хлопнул Корде по колену. — Страшно, неуютно, но не так, чтобы ложиться и умирать.
— Но мы ведь сначала попробуем переключить этот дурацкий сектор? — сказала Корде сквозь слезы. — У нас ведь есть инструменты?.. Ты же, Саг, говорил, что если переключить его на реактор, то километров на триста хватит? На орбиту не выйти, но тут... Как раз долетели бы!
Сагео отвернулся, оглядел грязную зелень листьев, распластанных по лобовому экрану.
— Сделаем так, — отозвался он через минуту. — Как обычно делают в таких случаях большие мальчики. Даем себе шесть часов. Попробуем все-таки вскрыть этот ящик, определить перемычки и переключить аварийку. Если через шесть часов, ровно через шесть, мы ничего не сделаем... Тогда ничего другого не остается — пешком к станции. Все. А сейчас берем железки и идем ломать модуль.