Я не чёртик!
Шрифт:
И точно привет с родного берега вдруг мелькнуло под ногами…
– Ой, смотри!
Она легко наклонилась и выпрямилась. На ее ладони лежал белый камешек с небольшой дыркой. Зинка улыбалась ему, как старому знакомому:
– У нас такие называют «куриный бог».
– У нас? – повторил Валерка с недоумением. – Ты же сказала, что насовсем переехала. Значит, теперь «у нас» – это здесь.
Она кивнула, почувствовав, как сдавило сердце.
– Я еще не привыкла, – призналась она. – Давай так: и для тебя, и
– Это мне? – удивился Валерка и, повертев камень, солидно произнес: – Хорошая вещь. А почему – куриный бог?
– Он оберегает животных и дома от злых сил, – вспомнилось Зинке.
Валерка фыркнул:
– Я не животное и не дом!
– Но у тебя есть животное и дом, – нашлась она.
– Логично, – заметил он, подумав. – Значит, это для Розочки?
– Чтобы с ней ничего не случилось…
Он испуганно оборвал:
– С ней и так ничего не случится!
– Конечно! Она же с тобой.
Улыбнувшись, Валерка отвел глаза:
– Теперь – с нами.
Река Уча струилась под невысоким обрывчиком, поросшим семейками берез. Плакучие ветви, как длинные волосы, свисали до самой травы, и в другое время Зинке непременно захотелось бы примерить их, чтобы зеленые пряди сплелись с ее черными кудряшками… Но девочка бросилась к высоченной, крепкой сосне:
– Смотри какая!
И прижала ладони к сухой, шершавой коре, нагретой солнцем. В такие мгновения ей казалось, что это не чешуйки шуршат, а дерево что-то шепчет, только слушать его надо пальцами.
– И я рада познакомиться, – шепнула она в ответ. – Я буду часто к тебе приходить! Можно на тебя забраться?
Сосна не возражала – ладони девочки впитали ласковую вибрацию. Вот только нижние ветки ее хоть и росли невысоко над землей, но Зинке до них было не дотянуться.
– Ты собралась на нее залезть?! – ужаснулся Валерка. – Ну ты безбашенная… А если навернешься?
– Не-не, у меня получится, – заверила Зинка. – Я дома… То есть в Крыму постоянно по деревьям лазила.
Нахмурившись, он проворчал:
– Детство какое-то…
– А мы кто? В двадцать лет мне уже не захочется на сосну лезть! Надо ловить момент… Только меня подсадить надо. Поможешь? А ты выше меня – если подпрыгнешь, то зацепишься за нижнюю ветку. И ногами по стволу… Знаешь как?
Валерка пожал плечами:
– Видел…
– У тебя получится! Ты же качаешься, да? Вон у тебя плечи какие…
И она с уважением потрогала его бицепс: с такими не рождаются.
– Есть маленько, – смутился он. – Ладно, давай попробуем.
До верхушки сосны они не добрались, ветки там были совсем тонкие. Но и с середины все было отлично видно. Особенно Розочку, взвывавшую под деревом.
Валера прикрикнул:
– Да тихо ты! Мертвого разбудишь.
– Вот уж не надо, – пробормотала Зинка.
Какими хорошими Голубятниковы ни были, но раз уж умерли, пусть себе в могилах лежат. Будить их незачем.
И Розочка, видно, согласилась с этим – выть перестала. Но поднявшись на задние лапы, поскребла кору. Зинка задумалась: дереву стало больно или ему показалось, что его легонько почесали? Это же приятно!
От Розочки ее мысли перескочили к загадочной Маше, которая так и не показалась, пока они были в доме. Кто она вообще?
– Как бы сестра, – неохотно пояснил Валерка.
– Что значит – как бы?!
– У нас папа общий. А мамы разные.
– А ее мама где? Тоже с вами живет?
Валерка так дернулся, что ухватился за ветку, чтобы не свалиться:
– Еще не хватало!
– А как же… без мамы?
Он процедил сквозь зубы:
– Машка такая противная, что даже мать от нее отказалась. Нам подкинула.
Такого злого взгляда Зинка у него еще не замечала… Ей даже захотелось зажмуриться, но было страшновато свалиться с дерева.
– Она тебя намного старше?
– Прям! Младше почти на год.
У Зинки совсем все перепуталось в мыслях: она уже решила, что Валерия Андреевна – вторая жена его отца, а Маша – дочь от первого брака. Но если она младше… Как это вообще может быть?!
– Ну спроси уже, – буркнул он и, оторвав двойную хвоинку, уколол свою руку. – Давай я сразу объясню, и ты больше никогда об этом не заговаривай!
– Давай, – с готовностью согласилась Зинка. – А ты о моей ноге.
– Когда мама ждала меня… Ну то есть была беременной…
– Да я поняла!
– Так вот, – Валерка вздохнул, – папа как раз встретил эту Лидию. Он к ней не уходил, и мама вообще была – ни сном ни духом! Короче, осенью я родился, а весной – Машка.
Зинке захотелось зажмуриться: иногда это помогало найти нужные слова. Как оправдать его отца, чтобы сам Валерка в это поверил? Она искала единственную верную фразу и не могла найти. Только пробормотала:
– Взрослые часто творят что хотят. А нам потом расхлебывать…
Валерка угрюмо кивнул:
– Мы о Машке целых девять лет даже не подозревали! А потом ее мать замуж собралась за иностранца какого-то… Поняла, видно, что мой папа никогда не уйдет от нас.
У Зинки от жалости защемило сердце:
– А Машку иностранец не захотел брать?
– На фига она ему? Ты еще не знаешь, какая она вредная! А эта Лидия папе пригрозила, что, если он Машку не возьмет, она ее в детдом сдаст. Но папу это особо не расстроило… А мама вступилась. Зачем, спрашивается?! Чужого ребенка ей жалко стало, а меня нет. Теперь мне эту дуру терпеть приходится. Раньше хоть в разных школах учились, она же наш лицей не потянула. Куда ей с одним граммом мозга… А здесь нас еще и в один класс отдали! Прикинь, никуда от нее не деться – и дома, и в школе рядом.
Конец ознакомительного фрагмента.