Я не могу с тобой проститься
Шрифт:
Чуда не произошло. Вернее, больше не произошло. Там у них в Небесной канцелярии строгий регламент особенно на счастье. Только Игорь стал моим, как на него покусилась новая претендентка – двухсторонняя пневмония, теперь уже без сомнений. И она пострашнее Аллы и прочих дам…
Если с утра Стрельцов ещё бодрился, то к обеду уже невозможно не заметить его пылающие уши и щёки, он всё время просит пить и тут же заходится, захлёбывается удушливыми приступами кашля.
При аускультации не остаются незамеченными крепитирующие хрипы
После укола жаропонижающего температура спадает, Игорь опять думает, что это улучшение, но я-то знаю, что ненадолго, и что скоро эти уколы помогать перестанут.
Мне даже удаётся накормить его супом, он не хочет, но из моих рук, пусть и с уговорами, без аппетита, ест.
Я молюсь, чтобы у него хватило сил продержаться. И ещё, главное, чтобы вовремя прилетел вертолёт! Прилетел, пока не поздно!..
Вечер. Мы лежим вместе. Близко. Так, что ближе некуда. Его горячее дыхание опаляет мою грудь сквозь футболку, в которую он уткнулся, не находя себе места от ломоты, сопровождающей высокую температуру.
Я глажу его голову, плечи, спину до куда достаю. Шепчу ему, что надо немного потерпеть, сейчас подействует очередной укол, уже третий за эти сутки, его пробьёт пот, и станет немного полегче. Совсем немного, но всё-таки, станет…
Потом, когда он снова весь мокрый, я быстро его обтираю и переодеваю, и чтобы не допустить переохлаждения, сразу прижимаюсь насколько могу, обнимаю, кутаю во все одеяла, и он тихо засыпает…
Четвёртый день прогнозируемо хуже предыдущего. Даже Игорю сквозь полубред абсолютно очевидно, что лекарства не работают. Он тяжело дышит, и ему явно недостаточно того кислорода, который получают самостоятельно воспалённые лёгкие.
В арсенале медпункта есть кислородная подушка, слава Богу, заправленная и большая, надо постараться растянуть запас кислорода. Я опасаюсь, что начинается отёк…
Посёлок замер под тяжестью плохих новостей, сначала заглядывают справиться,
– Как он там? – но потом по цепочке передают, что хреново, и больше никто не суётся.
К Никитосу я не иду, не до него. А буровой мастер, связавшись с центром, орёт у себя по радиосвязи, чтобы высылали вертолёт немедленно, и плевал он на метель!..
Я очевидней всех понимаю, что ещё сутки, а может, и того меньше, и можно будет не торопиться! Когда он на некоторое время впадает в забытьё, ухожу на вторую половину и просто тихо вою. Не могу смириться, что вот так он пришёл ко мне, чтобы сразу уйти! Да пусть бы и ушёл, бросил, считал шлёндрой и кем угодно, злился, игнорировал, ненавидел, был холоден и безразличен! Лишь бы жил!
И я обращаюсь к Богу, ко всем Богам, какие только существуют, чтобы приняли мою жертву: отказываюсь от него, если цена нашего короткого счастья такова, что Игоря не станет, то зачем оно мне? Чтобы вспоминать краткий
Сейчас без разницы, что будет со мной! Я научусь жить, не строя планов наперёд, я забуду мечтать, заведу хомяка или десяток кошек, и проживу эту жизнь одна. Не я первая, не я последняя. Другим и этого не досталось. А я знаю, что такое настоящая любовь, ведь она не умрёт и никуда не денется, потому что я смогу ею согреваться на расстоянии, просто зная, что любимый где-то там живёт, что-то делает, и возможно, счастлив!..
Я своё предложение озвучила…
Глава 11
Хлопает входная дверь. Кого ещё черти принесли на ночь глядя?
Красавчик явился!
– Никита, что стряслось? – спрашиваю его прямо в тамбуре. Мне совсем не важно, что он увидит Игоря в моей постели, даже надеюсь, что ему уже всё доложили, да и не в этом дело. Я могла бы завести Красавина в медпункт, но о чём говорить? Я вообще ни о чём не хочу говорить, не могу! Я даже думать не могу! У меня живёт в мозгу всего одна мысль: только бы Игорь выжил!
А Красавчик не чувствует, что я на взводе. Тут же в тамбуре, не снимая куртки, сгребает меня в охапку и начинает целовать, как умалишённый! Я брыкаюсь, но тихо. Шиплю ему в лицо,
– Пусти, идиот! Совсем ошалел? – что это за манёвр? Пришёл пометить территорию, которую считает своей, а ему доложили, что есть претендент? Или он наоборот не в курсе?
В результате молчаливой упорной борьбы, задеваем вешалку, она рушится с грохотом на пол, и я, скорей схватив пуховик, выталкиваю Красавина на улицу, выскакивая следом,
– Пойдём, поговорим! – он доволен.
– Ты что творишь? Зачем пришёл? Тебе плохо?
– Плохо! Я тебя весть день прождал, а ты так и не пришла! – потом хмыкает, - если гора не идёт к Магомеду, то Магомед сам идёт к горе! – похоже, Никитос не в курсе последних новостей.
– Ты понимаешь, что мне не до тебя? Если, как врач я тебе не нужна, то ты мне подавно! Ты понимаешь, что он может умереть?! Что лёгкие отказать могут в любую минуту? Ты сам сказал, что здоров, как бык, а что скучно стало, так извини! Сам себе устроил праздник! И ему заодно! Если он умрёт, это на твоей совести будет!
– А я-то тут причём? – изумляется, - я столько же на снегу пролежал, а то, что он – слабак, так это не ко мне!
– Это, конечно, не к тебе! Это к твоей совести! – если он настолько бесчувственен, то у меня ещё аргументы найдутся, - и к репутации! Потому что, если всё пойдёт по плохому сценарию, эту историю всегда будут связывать с тобой! Кто такой Никита Красавин? Да тот самый дебошир – драчун, из-за которого хороший мужик умер! Так что иди отсюда и крепко молись за здоровье раба Божьего Игоря и не порти себе карму!
– вечный Красавинский оптимизм удивлённо угасает, и он опускает руки,