Я не могу с тобой проститься
Шрифт:
Прилипчивый бывший сначала проклял по интернету, потом закидал угрозами, что если приползу, то не примет, потом снизошёл до того, что примет, потом начал уговаривать, потом умалять. И наконец занял пост под дверью нашего подъезда или караулил с работы. Я нашла выход: уехать подальше и на подольше.
Из вариантов вахты: один, два или три месяца, конечно, выбрала самый долгий. Родители охали, но не отговаривали, всё понимая.
Куда еду, кроме них, никому не сказала, почти никому…
Василёк и псих,
Кстати, как он там потеет? Моралист хренов! Час прошёл. Пропотел уже, наверное?
Иду назад. Боги мои! Теперь его трясёт! Весь замотался в одеяло, губы синие, зубы стучат так, что я их слышу!
– А, чего молчишь? Позвать-то не мог?
– Не мог, - выстукивает морзянкой.
– Так дело не пойдёт, - разматываю его кокон, он сопротивляется, а там всё сырое от пота, и простыня, и пододеяльник, и подушка. А футболку вообще, хоть выжимай, - в луже не согреешься, - стягиваю её чуть ли не силком.
По-быстрому обтираю сначала влажным, а потом растираю сухим полотенцем дрожащее вообще сейчас не соблазнительное тело, покрывшееся тут же гусиной кожей, натягиваю чистую сухую футболку из тех, что притащил Толян, подаю полотенце и трусы,
– Обтирайся, переодевайся, - отворачиваюсь, - могу помочь!
– Не надо! – возня… потом, - переодел.
– Вот и молодец! А теперь бегом на мою половину и в постель!
– а куда мне его ещё девать? Он мнётся. Трясётся и сомневается. А я что ли не сомневаюсь?! Но чисто по-человечески, что с ним делать? И, кто у нас здесь главный? Врач! Значит, надо выполнять приказы врача, - хватит думать, иди! И он, завернувшись во второе одеяло, идёт.
А я стаскиваю с постели ещё один комплект белья, Татьяна будет в восторге. Подушку и одеяло раскладываю поближе к электропечи и иду следом.
Он продолжает стучать зубами, хотя из одеяла только нос торчит, накрываю сверху своим дополнительным.
А сама размышляю, где мне сегодня спать? Перестелить снова на его койке? Так у меня осталась только одна чистая простыня. Лазарет же до этого пустовал. Кроме мелких травм, никаких серьёзных проблем не было, и в госпитализации никто не нуждался. В прачечную ночью не потащусь. Там всё закрыто. Улечься на голую больничную койку, как вокзальный бомж, тоже не вариант. Хотя, если бы у меня сейчас в постели гостил Красавчик, так бы и поступила…
Глава 9
А, вообще, мы взрослые люди! Моя кровать намного шире, чем его, поместимся и постараемся не разодраться. Да и спокойней так, а то всю ночь туда-сюда пробегаю. Тут слышу вопрос из одеяла, тот же, что и у меня,
– А ты где спать будешь? – реагирую быстро и уверенно, чтобы даже не подумал, что меня что-то смущает,
– С тобой! Не боись, хоть у меня и колоссальная потребность в мужиках, но тебе не светит, насиловать не собираюсь, ты не в моём вкусе, дружок, - молчит.
Тем более, у меня такая бронебойная пижама с начёсом! Да ещё и поросячьего розового цвета. В ней никто не страшен, зато я страшна, тут не до страстей! Забираю её и ухожу на другую половину переодеваться, умываться. Не при нём же? Хотя он бы, думаю, не удивился, я же шлёндра. А разве у шлёндры есть стыд?
Возвращаюсь и отчуждённо накрываюсь
– Спокойной ночи, - гашу ночник, чтобы не увидел мою улыбку, а то, боюсь, истолкует по-своему. Ещё бы уснуть как-нибудь.
Честно пытаюсь считать ворон, слонов, баранов, козлов где-то в течение получаса, но потом ловлю себя на том, что считаю ритмичную дробь, которую выбивают зубы одного совершенно конкретного козла. Больше так продолжаться не может!
– Ну всё! Хватит! Кто не спрятался, я не виновата! – стаскиваю с себя пижаму, под которой трусы и мягкий топ, - ползи сюда, буду тебя греть комиссарским телом! – ужас! Что я творю?! Ещё утром градусник не знала, как ему поставить, чтобы случайно не коснуться, уколы делала чуть ли не дистанционно и прослушивала, боясь сделать вдох, а теперь собираюсь провести ночь в обнимку! Успокаиваю себя тем, что это совсем другое! Мне просто необходимо согреть пациента! Любой доктор, любой нормальный человек, понимающий в теплообмене живых организмов, поступил бы на моём месте так же.
И он, стуча зубами, подползает, я распутываю его из одеял, стаскиваю футболку, и накрываюсь всеми тремя вместе с ним, а потом, прижимаюсь как можно теснее, обвивая руками и ногами. Боязно и невероятно волнительно ощущать его всей поверхностью оголённой кожи, как будто и её нет, а я - сплошной сгусток чувствительных нервных окончаний. Он замирает, опасаюсь даже дышать, сейчас оттолкнёт и заявит, что я всё это придумала нарочно: затащила его в свою постель, раздела, сама обнажилась, чтобы соблазнить бедолагу! Я же, по его мнению, только этим и занимаюсь регулярно!
Но он не отталкивает, сам, просунув руку мне под спину, обхватывает кольцом, вжимается всем дрожащим телом, утыкается носом куда-то в шею, отчего мне становится щекотно, и сбивчиво шепчет туда же,
– Прости… за всё прости! Я – урод!..
И вот после этого его извинения мне почему-то очень хочется объясниться, оправдаться, рассказать ему, что не такая уж я падшая женщина, как он считает. И я рассказываю тихо, долго, честно, опуская лишь некоторые подробности.
Я не замечаю, когда его перестаёт трясти, когда его тело начинает согреваться и расслабляться. Спохватываюсь только тогда, когда он вдруг целует меня в шею, поднимается выше и касается губ.
И в этом поцелуе больше нет никаких сомнений, никакой злости, никакого холода. Лёд нашего отчуждения тает на глазах, тела, так долго боровшиеся с разумом, побеждают и ищут единения. Он не знает, как я отреагирую, я тоже не знаю, как он любит, но тела знают. Сразу знали, ещё пятнадцать лет тому назад. Просто не надо им больше мешать. Нужно один единственный раз отпустить себя и поверить в чудо…
Со мной реально происходит чудо. Потому что это и есть мой первый поцелуй, то что было до него, не в счёт! Это вообще к поцелуям не имеет никакого отношения. Это и есть мой первый мужчина! Это и есть настоящая близость! Потому что, то, что было до этого, нелепо называть близостью! Тому, что было до него трудно подобрать название: насилие не подходит, меня же никто не насиловал, не принуждал! Разве что я сама себя принуждала! То был контакт при полной физической отчуждённости…