Я не продаюсь
Шрифт:
— возможно.
Но его это, кажется, лишь смешит. Он усмехается и шагает ко мне, замирает так близко, что в щель между нами с трудом поместилась бы моя ладонь.
— Как пожелаете. Приготовления к свадьбе начнём завтра.
Я растерянно моргаю. Так быстро? Но к чему такая спешка?
Он пользуется моим замешательством и притягивает ближе, практически впечатывая в своё тело. Жар, исходящий от него, кажется, медленно перетекает в меня. Он склоняется к моему лицу, и я не нахожу ничего лучше, чем напомнить:
— А
На мгновенье в его глазах вспыхивает знакомое чёрное пламя, а потом он выдыхает зло:
— К демонам договор.
И целует с жадность, словно добравшийся до воды путник, кажется, выпивая вместе с воздухом меня всю. А когда отпускает, голова идёт кругом, и я невольно хватаясь за лацканы его пиджака, чтобы не упасть. Его ладони всё ещё лежат на моей талии, обжигая.
Скольжу взглядом по его лицу, но натыкаюсь на довольную улыбку, и тут же отступаю.
Лицо горит, руки дрожат, а я стараюсь выровнять дыхание и унять бешеный стук сердца. И эта реакция меня пугает.
— Подайте… мне договор… пожалуйста, — прошу, стараясь не глядеть на него. Только слышу тихие шаги и вкрадчивый довольный голос:
— Позвольте, я провожу вас до машины.
Глава 5
— Боюсь, что интересующие тебя пункты изменить нельзя.
Сьюзи вздыхает, отводя взгляд, но я итак знаю, что она сделала всё возможное.
— Спасибо.
Улыбаясь благодарно, и тянусь за очередной кисточкой винограда. Что ж, я просто обязана была попытаться. К тому же, пока договор не подписан, есть надежда изменить что-нибудь ещё.
Уже в машине я поняла, что не хочу оставаться дома и написала ей, спрашивая разрешения приехать. И тут же получила короткое «приезжай» в ответ.
И вот сейчас мы сидим в гостиной, пьём вино и заедаем его фруктами. Хотя стоило бы, наверное, взять что-нибудь покрепче, чтобы забыть сегодняшний день. Маленькая победа, касающаяся опеки над ещё не рождённым ребёнком, совсем не радует. А ещё эти предупреждения…
В огромном доме ужасно тихо. Её отец, как всегда, ещё не вернулся с работы, а мать — в командировке. Вечно работают, вечно в делах. Только дочка на них совсем не похожа и даже не скрывает, что её это совсем не интересует.
За окном давно стемнело. Мягкие летние сумерки втекают в комнату сквозь распахнутые настежь двери и окна вместе со сладким запахом цветов и треском цикад. Но я старательно не смотру в ту сторону, ведь эта дверь ведёт на террасу. Ту самую, на которой он ещё совсем недавно утверждал, что я буду его. И как же быстро это сбылось!
— Но ты можешь отомстить ему. Предложи, чтобы тоже поклялся на алтаре в верности. Уверена, он ни за что на это не согласится.
Рассеяно киваю. Неплохая идея, только я совсем не против его измен. К тому же, он может решить, что действительно мне не безразличен. А этого я хотела бы меньше всего.
— Неужели
Пожимаю плечами. Может быть. Времени у меня теперь будет достаточно.
Сьюзи снова открывает рот, но сказать не успевает — в комнату входит слуга с огромным букетом нежно-розовых лилий. Замирает возле её кресла, и она тут же выхватывает цветы, подносит к лицу, зарываясь носом, а у самой улыбка до ушей.
— Какой огромный. Интересно, от кого он? Может быть, от Грэга? Или от Джона?
Она запускает руку внутрь в поисках записки, но слуга рушит её надежды тихим:
— Этот букет просили передать леди Фэйрис.
Что?
Я так и замираю с бокалом в руке. Сьюзи тяжело вздыхает и переводит вопросительный взгляд на меня, словно спрашивая разрешения. Киваю. У меня, в отличие от неё, вариант всего один.
Несколько секунд слышно лишь тихий шелест, а потом она зачитывает:
— Завтра состоится приём в честь нашей помолвки. Машина прибудет в двенадцать. Как мило, — вздыхает она.
— Мило? — усмехаюсь в ответ. — Скорее пугающе.
Этим букетом и запиской он как будто говорит: «Я всегда буду знать, где ты»
А ведь я специально подождала пока его машина уедет. Неужели он следит за мной? От этой мысли по спине скользит неприятный холодок.
— Подожди, тут есть что-то ещё.
Через некоторое время из слегка потрёпанного букета Сьюзи извлекает продолговатый синий футляр. Бросает быстрый взгляд в мою сторону.
— Можно?
— Конечно.
Впрочем, я могла и не отвечать: она всё равно уже открыла его.
— О-о-о… Какая красота. Смотри.
А внутри — ожерелье из белого жемчуга, пять плотных рядов бусин, одна к одной. Но мне оно чем-то неуловимо напоминало ошейник. Только таблички с именем и адресом не хватает. Или он хочет поставить клеймо?
— Потрясающе. Это нужно сейчас же примерить.
Сьюзи откладывает букет, но я не разделяю её радости.
— Нет.
— Но почему, Мила? Неужели тебе не нравится? — Она растерянно моргает. — Я же помню, ты раньше носила жемчуг.
Вздыхаю. Вот и как объяснить ей, что от него мне ничего не нужно? Неужели один букет и украшение изменили для неё всё?
— Можешь оставить его себе, если хочешь.
Я встаю. Всё равно настроение теперь испорчено окончательно.
Её лицо вытягивается от удивления.
— Но как же… Это же подарок тебе. От жениха.
— Я не просила его об этом. Мне от него ничего не нужно. И чем раньше он это поймёт, тем лучше для него.
Ухожу, оставляя растерянной Сьюзи и букет, и украшение. И ведь понимаю — этим я лишь разозлю его. Только не он один может устанавливать правила. У меня теперь тоже будет одно — никаких подарков, если сама не попрошу. А просить я точно никогда не буду.