Я не сплю по ночам
Шрифт:
– Потом без очереди к вам? – уточнил Сергей, но профессор замотал головой.
– Вы идите, а я побеседую с вашей супругой. Дам кое-какие рекомендации насчет вашего питания. Ох, эти молодые жены! Не могут понять, что одной любовью мужа не накормишь.
– Моя жена прекрасно готовит, – ледяным голосом отчеканил Сергей.
– А будет еще лучше... Идите, идите, а то не успеете до перерыва.
Когда за Сергеем закрылась дверь, Корзунов заботливо уточнил у Наташи:
– Вы очень любите своего мужа?
– Это относится к делу? – от волнения Наташа говорила излишне резко.
– Еще как относится. Буду говорить прямо, намеками тут ничего не разъяснишь.
Стены кабинета сдвинулись с мест и закружились вокруг Наташи. Словно сквозь вату, до нее глухо долетел голос профессора:
– Ирина Георгиевна, нашатырь.
Острый запах привел Наташу в чувство.
– Вы врете... врете! – простонала она, из последних сил цепляясь за край стола.
Профессор снял очки, потом снова надел их и опять снял.
– Простите мою жестокость, но рано или поздно вы все равно должны были бы узнать этот диагноз. Как вы понимаете, сообщать его вашему мужу нельзя – он не должен прожить отпущенные ему годы, сознавая, что обречен. Да, ему предстоит мучительная болезнь и... смерть. Впрочем, никто не властен заставить вас оставаться с умирающим. Если вы не чувствуете в себе сил, чтобы вынести то, что ожидает вашу семью, мой совет – не затягивайте разрыв, не добавляйте к физическим страданиям вашего супруга моральные. Говорю это сразу, потому что по опыту знаю, как могут свести на нет все усилия медиков семейные трагедии.
– Вы оскорбляете меня, – глухо выговорила Наташа.
– Боже упаси! Но в этом кабинете я повидал столько... Еще раз спрашиваю: вы готовы взвалить на себя такой крест?
– Я жена Сергея. И буду с ним и в радости, и в болезни!
Корзунов одобрительно кивнул:
– Это хорошо. Судя по вашим словам, вы обвенчаны?
– Нет.
– Как медику, мне не следует такого говорить, но обращение к религии иногда помогает даже в самых тяжелых случаях... Подумайте об этом. Вы должны использовать каждый шанс.
Глава 17
– Что это ты какая-то дерганая? – спросил Наташу Сергей. – Подумаешь, пустяковая операция! Не думай о ней. Ну что ты бегаешь по комнате?
– Мне нужно поговорить с Аленой, – нервно ответила Наташа, скорее самой себе.
– Тоже мне проблема! Позвони, и все дела. Или вы поссорились?
– Это не телефонный разговор...
– Ну так съезди к ней в гости. Недалеко ведь.
Наташа не ответила. Как она могла оставить Сергея хоть на минуту, когда им так недолго оставалось быть вместе! Она почувствовала, что ее, что называется, зашкаливает: нервное напряжение росло, голова была готова лопнуть от вихря кружившихся в ней противоречивых мыслей. Мельком бросив на себя взгляд в зеркало, Наташа увидела искаженное лицо с размазанной косметикой, с безумными глазами. «Господи, и Сережа видит меня такой?! – молодая женщина проворно бросилась в ванную и начала приводить себя в порядок. – Я должна держаться, держаться ради Сережи, ради детей, ради мамы... Ради себя самой, наконец! – эта мысль была словно глоток свежего воздуха после нескольких метров под водой. – Что я смогу сделать для своих близких, если не способна буду контролировать даже собственные эмоции? Надо сжать сердце в кулак и делать, хоть что-то делать...»
Глядя на свеженькую, улыбающуюся жену, с улыбкой на лице выпорхнувшую из ванной, Сергей весело уточнил:
– Теперь все в порядке?
– Да... Не обращай внимания, это я из-за жары. Поскучай без меня, ладно? Я сбегаю к Алене, как ты советовал.
– Ты плохо переносишь жару? – взволновался Сергей. – Вот видишь, меня таскаешь к профессорам из-за каждого пустяка, а за своим здоровьем совершенно не следишь!
– Все уже прошло, – заверила его Наташа. Беззаботно напевая, она выскочила на лестницу, пробежала два пролета и только тогда позволила себе прислониться к стене и на минуту освободить лицо от веселой маски. Из горла Наташи вырвалось глухое рыдание. В этот момент рядом с ней распахнулась дверь, и на лицо Наташи мигом вернулась улыбка.
– Привет, – поздоровалась с Наташей соседка.
– Привет!
– Жара сегодня!
– Точно.
– Сейчас бы на море... Постой, вы же уезжали? Что так быстро вернулись?
– У мужа дела в городе, – спокойно пояснила Наташа.
– А-а... Повезло тебе, Наташа, с мужем! Спокойный, работящий... И красивый, – соседка лукаво прищурилась.
– Повезло, – подтвердила Наташа, сама удивляясь своей выдержке. Уже оказавшись на залитой солнцем улице, вспомнила, что не позвонила Алене и может не застать ее, но тем не менее побежала к метро – душа страстно требовала каких угодно действий, только бы не сидеть в мучительном ожидании.
Алена была дома. Увидев Наташу, она быстро провела ее в свою комнату.
– Улыбаешься, а глаза горькие. Рассказывай, что было на консультации!
Наташу точно прорвало, захлебываясь, она принялась передавать слова профессора Корзунова.
– Да, последствия радиационного облучения, – задумчиво проговорила Алена. – Это коварная и малоизученная штука! Но кто знает, иногда случаются чудеса. Операция может и не помочь, а может дать удивительный результат!
– Ален, помнишь, ты обещала мне дать книги о Сережиной болезни, – Наташе стало легче при мысли о том, что есть на свете кто-то, с кем можно обсуждать их с Сережей беду, ничего не утаивая.
– Конечно, вот, держи, – Алена сняла с полки толстый том. – Существует еще один труд на эту тему, гораздо более полный, но у меня его нет. Не беда, прочти пока это, а ту книжку я тебе достану.
Наташа перелистнула страницы, покрытые непонятными, пугающими словами, наткнулась на одну кошмарную иллюстрацию, другую...
– Ален, я ничего в этом не понимаю, – жалобно пробормотала она.
– И неудивительно, – подтвердила Алена. – Недаром нас, докторишек, учат на целый год дольше, чем других специалистов. Медицина – непростая наука.
– Что за гадость тут нарисована?
– Внутренние органы человека. Вот, видишь, кишечник. На этой картинке он в порядке, цвет синеватый. А здесь патология: все красное, эпителий гиперимирован, потому что...
Наташе было противно и страшно, но она мужественно заставила себя не только слушать, но и вникать в объяснения Алены.
Дома она записала их в тетрадку. Подумав, Наташа спрятала и ее, и книжку в нижний ящик письменного стола, запиравшийся на ключ. Здесь еще со школьных лет лежал ее девичий «дневник», альбомчик с текстами эстрадных песен и самодельными иллюстрациями. Хранилась тут и самая заветная тайна Наташи – блокнот с ее собственными стихами. Внешне сдержанная, ровная, Наташа обладала чуткой душой и горячим, порывистым сердцем. Когда ей становилось не под силу сдерживать переполнявшие ее эмоции, она, благо Господь одарил ее поэтическим талантом, выплескивала наболевшее на бумагу. Наташа и любила эти минуты творчества, и почему-то стеснялась их. Никто, даже Сергей, никогда не заглядывал в маленький блокнот с напечатанными на картонной обложке банальными словами: «телефоны и адреса».