Я не умру
Шрифт:
"Я пустое место".
Встав с грязного пола, Квинт доковылял до стола, схватил фоенумную лепешку и с жадностью впился в мягкое печеное тесто. Перед мысленным взором возникла мать. Она с укором смотрела на него, всем своим видом показывая недовольство.
"Прости, мама. Я не оправдал твоих надежд".
Чтобы хоть как-то успокоиться, Квинт посмотрел в окно. Мальчишка-демортиуус в черной тоге отбивался длинным костяным шестом от трех обычных служек с острыми горгонионами. По лицам юношей было видно, что они боялись ненароком поранить щитами противника и дрались не в полную силу. Мастер, следивший за боем, громко орал на них.
По левую сторону от
Квинт брезгливо поморщился и машинально отошел в другой конец камеры. Не хотелось даже приближаться к ненавистным хунфусе. А что если Безымянный Король специально посадил его в камеру с ядовитыми жуками? Всего лишь пять укусов - и сознание затуманивается. Шесть укусов - несчастному будет казаться, что вместо крови у него заструился жидкий лед. Семь - мучительная долгая смерть.
Стараясь не думать о жуках, Квинт попытался сосредоточиться на том, где он совершил ошибку, приведшую к таким тяжелым последствиям. Подобные мысли помогут ему собраться и отринуть эмоции. По Юменте бродили слухи, что он любит мальчиков. Подобные лживые сплетни распускали его злопыхатели из министерств. В отличие от многих он не брал взятки и работал честно. Так может, казну специально разграбили, чтобы подставить его? К тому же наверняка Безымянный Король знал и про слухи. Главный дворцовый министр - трахальщик мальчиков! Подумать только! Да еще этот дурень на совете поставил себя выше бога!
Квинт коснулся спиной холодной стены. Ему, конечно же, нравились девушки, а не фаллосы. И много лет он оставался одиноким из-за тяжелой и несчастной любви к жене одного богатого торговца. Даже мать, когда была еще жива, не знала ничего про эту историю. Квинт даже в мыслях боялся возвращаться к той женщине. Да и зачем? Она была замужем уже тогда. А он был юн и глуп. Дурак! Идиот! Он доверился ей, а она предала...
Перед мысленным взором возник отец: нахмуренные, ровные, как шнурки, брови, массивный, чуть выпирающий подбородок, искривленные жуткой гримасой губы. Квинт опустил голову. Он, как две капли воды, походил на него. Но в отличие от отца не обладал сильной выдержкой и острым умом. Глава семейства мог заниматься одновременно несколькими делами, словно древний герой Менеон. За что бы он не брался - всё получалось. Квинт же был бледной тенью отца: нерешительный и рефлексирующий. В детстве приходилось часто проводить дни дома из-за болезней. Однажды он даже чуть не умер от белой смерти! Лишь удача и милость богов спасли его.
"Я слабак. Я не достоин жить".
Квинт так сильно сжал костяшки пальцев, что те побелели. Он заставил себя приблизиться к жукам. Хунфусе, почуяв человеческую плоть, запищали и зашевелились на полу с умопомрачительной скоростью. Некоторые из них теряли яйца с личинками и верещали еще сильнее, чем их собратья. Квинт зажал уши.
"Убейте меня! Я хочу сдохнуть!"
Вслед за отцом в воображении возник дед. Старик обладал суровым лицом, темным от бесчисленных венерандских морозов и ледяных ветров. Глубокие морщины иссекали кожу. Однако под нависшими седыми бровями горел огонь отваги. Дед всегда был опорой для Квинта в детстве. Именно он заставлял его закаляться холодной водой, заставлял каждый день много и усиленно тренироваться. Старика заботило не только физическое состояние внука, но и духовное. Маленькому Квинту приходилось тратить вечера на изучение "Божественной диалектики" Корнелия Публия, "Геометрии" Луция Агенобарда и других книжек. Без помощи деда он умер бы в детстве.
"Я предал семью. Не смог оправдать надежд".
Крича от ярости, Квинт принялся топтать жуков. Удивительно, но хунфусе не атаковали его и старались спрятаться в норах на стене. В камере запахло едкой желтой кровью насекомых. Прозрачные яйца с личинками со смачным хрустом лопались, окропляя пол какой-то черной вязкой гадостью. Через несколько мгновений хунфусе спрятались в норах. Квинт тяжело дышал и внимательно смотрел в угол стены, выслеживая маленьких тварей.
Когда гнев спал, он вернулся к столу, чтобы немного перекусить.
За дверью загрохотали тяжелые сапоги мастера, затем дверь затряслась от ударов кулаком.
– Время сна!
– гаркнул дежурный.
Жар-камни, шипя, тут же потухли. Камера погрузилась во тьму. Квинт на кровати повернулся к стене спиной, держась за больное плечо здоровой рукой. Спать не хотелось. Миллионы мыслей кружились в тесном черепе, не давая сосредоточиться на чем-то конкретном. Весь сегодняшний день Квинт вспоминал прошлое, имена и лица давних врагов, пытался понять, кто мог его предать. Порой казалось, что он сошел с ума. То из груди вырывался радостный беспричинный смех, то глаза заволакивали слезы. Мозг же лихорадочно продолжал работать. Квинт пытался объяснить самому себе, что не стоит ни о чем думать - впереди ждала лишь казнь или тюрьма. Однако поделать с собой он ничего не мог.
Из окон доносился звон гладиусов. На площадке, отправив служек и юных демортиуусов спать, остались лишь мастера. Воины дрались друг с другом, выделывая невероятные пируэты. Квинт какое-то время смотрел за тем, как развлекались бессмысленными боями мужчины, но позвоночник заныл от боли, и он лег на кровать.
Не мешало бы помыться. От него разило потом и мочой. На ногах засыхали пятна грязи, калазарис почернел от крови хунфусе.
Хунфусе...
Проклятые твари все равно вернулись в камеру. После того, как Квинт свалился на кровать, в углу стены послышался слабый писк жуков.
"Пусть ползают... Мне наплевать. Я их не боюсь".
Он лег на спину, коснулся здоровой рукой стены, на которой висел светильник. Каменная поверхность еще сохранила тепло жар-камня, однако всё равно жалкую плоть пронизывал до костей ледяной ветер, врывающийся из окон. Тело бросало в дрожь, зубы выбивали дробь. Вдобавок ко всему в камере пахло чем-то едким. Приходилось прижимать калазарис ко рту и носу. Не хватало еще наблевать на пол! Убирать остатки сегодняшнего ужина никто не будет.
Квинт улыбался. В голове созрел план действий. Необходимо сдать всех нечистых на руку чиновников! Это будет большой список: имена, числа украденных золотых монет, бандитские связи одних министерств с другими. Безымянный Король прав: на экспедицию во что бы ни стало надо собрать деньги! Возможно, судьба всего Мезармоута зависела от похода в ледяную пустыню. Надо как-то связаться со старейшинами и рассказать всё. Квинт тяжело вздохнул. Раньше он не придавал особого значения чужому воровству. Нет, разумеется, в своем министерстве он запрещал красть. Но ведь помимо дворцового секретариата существовали и другие отделы.