Я не ваша, господин следователь
Шрифт:
– Господин, к вам пожаловала та леди, Лонрэйт.
Я смотрю в сторону парадного входа, и внутри взрывается странное чувство ликования. Будто я действительно только этого и ждал.
– Давно она здесь?
– Давно, уже около двух часов… Я предупредил, что вы, возможно, вернётесь к ночи, но она настояла на ожидании…
Хмм, странное поведение, то настолько оттягивает визит, то ждёт так долго. Велю Брамсу приготовить чай и отправляюсь в душ, чтобы смыть все запахи. На это уходит десять минут, одевшись в чистое, направляюсь в гостиный зал.
Вишен сидит на диване, скольжу
Заметив моё появление, она плавно поднимается, ещё больше приковывая к себе взгляд. Да, она не робкая девица, которая краснеет при любом мужском внимании, и это добавляет ей ещё больше шарма.
– Добрый день, господин следователь, – срывается с её вишнёвых пухлых губ приветствие.
– Добрый, леди. Брамс вас предупреждал, что я вернусь довольно поздно. Или вы вознамерились дожидаться меня всю ночь? – не удерживаюсь от колкости.
Взгляд Лонрэйт тускнеет, на лице искренняя растерянность. Я уже был накален, ожидая её. Проклятье, я ждал её все эти дни и уже думал, что она не воспользуется моим предложением. И теперь мне хотелось, чтобы она ощутила, каково это – ожидать.
– Извините за мою настойчивость, – приподнимает подбородок и смотрит прямо, – но другого выбора у меня, кажется, нет.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга, пока в зал не вбегает Вайт. Пёс, почуяв гостью, подбегает и принимается её радостно обнюхивать.
– Вайт, прекрати, – прогоняю.
– Ваш пёс гораздо гостеприимнее хозяина, – усмехаясь, внезапно произносит и тут же пугается собственных слов.
Она действительно меня боится? Это последнее, чего я бы хотел.
– На место, Вайт! – скомандовал немного резко, но на животное это повлияло, пёс отбежал и лёг рядом с диваном.
В зал вошёл и Брамс с подносом.
– Что ж, тогда располагайтесь, мисс, – указываю на кресла у столика возле окна.
– Благодарю, – Лонрэйт медленно проходит к одному из них, и я следую за ней, бросив на Вайта строгий взгляд.
Брамс удаляется. Вишен провожает его взглядом и поворачивается ко мне.
– Я слушаю, – говорю и беру свою чашку. – Что произошло, леди Лонрейт?
Вишен набирает в грудь больше воздуха и тянется к своему ридикюлю, раскрывает его и молча достаёт конверт из тёмной бумаги.
– Вот, вчера мне подкинули это, – протягивает конверт.
Делаю глоток и беру его, отставив чашку, раскрываю. Читаю короткое послание-угрозу.
– Снова думаете на вашего мужа? – поднимаю на неё взгляд.
Вишен кивает и проводит ладонями по ткани платья, показывая, что она действительно взволнована.
– Это явно чьи-то проделки, – откладываю послание. – Не думаете ли вы, что это может быть кто-то из близких? Решивший подшутить или действительно шантажировать.
– Возможно, господин следователь, – соглашается. – И мне очень хочется… жить спокойно, – краем губ она улыбается, но в этой улыбке скрыты тревога и, возможно, даже страх. – Вы сказали в прошлый раз, когда были в моей усадьбе, что готовы помочь мне, и поэтому я здесь. Мне нужна ваша помощь, господин следователь.
В ответ на её слова Вайт заскулил и опустил на пол голову, жалобно взглянул на меня. И что это значит?
– Как уже сказал, я возьмусь за ваше дело, леди… Лонрэйт, – поднял на неё взгляд. – Но для этого мне нужно, чтобы вы рассказали подробно о своих родственниках. О своих и вашего мужа. Погибшего мужа.
Вишен сглотнула, в серых глазах сверкнула надежда. В груди в ответ разлилось какое-то странное чувство победы. Пожалуй, ради этого я готов был ловить нарушителей безоговорочно. В этой девушке определённо было какое-то неповторимое обаяние, и слова Глинвера тут уже не при чём. Я увидел это в ней сразу, как только встретил на том лугу.
– Готова рассказать прямо сейчас, – Вишен решительно берёт свою чашку и подносит к губам. Завороженно смотрю, как она опускает тёмные изогнутые ресницы и делает маленький глоток.
Тяжелое напряжение мгновенно сковывает всё тело, заставляет туго втянуть в себя воздух и отвлеченно отвести взгляд.
Родственников у Лонрэйт оказалось огромное количество, и начала она со своих родителей. Я слушал со всей сосредоточенностью, на которую был способен, не упуская ни одну деталь. Об отце она говорила напряжённо и прерывисто, а когда дело дошло до родственников мужа, глаза тут же потемнели, а губы с каждым словом сжимались в прямую линию. Отношения, как выяснилось, в семействе Лонрэйтов были натянутые, Вишен недолюбливали и относились, по её словам, с пренебрежением. И, Глинвер прав, – любви между ней и Кармоном Лонрэйтом не было. Мои изначальные впечатления о ней в том кафе впервые оказались ошибочными. И где-то в глубине я был рад этому.
Проклятье, я получал огромное удовольствие лишь от того, что она была сейчас в моём доме, сидела напротив меня в доступной близости. Понимаю, что начинаю думать совсем не о том, о чём следует. К тому же наступали сумерки, и полумрак лишь ещё больше разжигал неуместные побудительные желания.
– Давайте сделаем вот что, – произношу и бросаю взгляд на часы, когда Вишен заканчивает отвечать на мои наводящие вопросы. – Продолжим завтра, если вы не против.
– Конечно нет, – улыбается, через паузу оборачивается и смотрит в окно. – О, как быстро же настал вечер! Пэкк, моя служанка, меня наверняка заждалась! – берётся она за подлокотники чтобы подняться. – Благодарю, господин следователь, что выслушали меня и…
– Мы продолжим завтра, – прерываю её лишь только потому, что её оживление дразнит ещё больше. – Вы не против прогулки в окрестностях Байрон-Холла?
Вишен замирает.
– Прогулки? – переспрашивает.
– Да. Ещё многое нужно обсудить, думаю, комфортнее будет на личной территории. К тому же важно сохранить всё в секрете, а это будет сделать трудно, если явитесь в прокуратуру.
– Да, вы правы…
– Или вас что-то стесняет? – вопросительно приподнимаю бровь.
– Нет, ничего, единственное…