Я не ваша, господин следователь
Шрифт:
– Благодарю, Вернер.
Мы расходимся. Хозяин мельницы отправляется по своим делам во внутренний двор, а я к экипажу. Пэкк наверняка уже ждёт меня с ужином, и я спешу вернуться в усадьбу.
Было неожиданностью встретить в доме Иллин.
– Где ты была, Вишен? Я целый день тебя жду! – встрепенулась сестра, как только я вхожу в двери.
Её лицо бледное, в глазах беспокойство – она всерьёз волновалась.
– Прости, что пришлось долго ждать. Я просто… гуляла. Сейчас я могу себе это позволить, – напоминаю ей с улыбкой о своем
– Вишен, ты бы хотя бы предупреждала, нельзя же так. Я слышала, как вы ругались, но папа мне ничего не желает говорить, а мама… мама плачет и что-то невнятно говорит. Что произошло?
– Ничего нового, Иллин, – прохожу я к дивану и устало падаю на него, вытягивая из-под подола платья ноги. Как же хорошо. – Папа как всегда думает, что я виновата в его проблемах.
– Вишен… – огорчается Иллин.
– Скоро пройдёт, уже прошло.
Иллин приближается и смотрит на меня с высоты своего роста.
– Пожалуйста, не ругайся с ним так. Мне так плохо на сердце, когда вы ссоритесь. Не могу это слушать, – её глаза полны боли, и, кажется, она действительно может заплакать.
Я вздыхаю, понимая, что не могу ей этого обещать. Всё что угодно, но больше с папой я соглашаться и терпеть его нападки не стану. С меня хватит. Хочется сказать, что я больше не появлюсь у родителей, но не хочу ещё больше огорчать Иллин. В конце концов, она не виновата в том, что Эрол несправедлив ко мне.
– Пойдём ужинать. Если честно, я очень проголодалась, – увиливаю от неприятного разговора, бодро поднимаюсь с дивана, беря расстроенную Иллин под руку, и веду в столовую.
Пока мы моем руки, Пэкк подаёт приготовленное блюдо на стол.
– Ну рассказывай, как прошел вечер в Лидлере? – берусь я за приборы.
Иллин как-то тяжело вздыхает.
– Не так, как ожидала, – признаётся честно. – Господин Рэн Сармант так и не появился во дворце…
Я едва не поперхнулась кусочком хлеба, который надкусила, опускаю взгляд в свою чашку с ароматным рассольником. Теперь-то я знаю его имя. Рэн Сармант… Как же хочется сказать сестре, что кроме своего пса его больше никто не интересует. Но воздерживаюсь.
– Может, – начинаю я осторожно, чтобы не слишком быть категоричной, – … может, тебе стоит посмотреть на кого-нибудь другого? – предлагаю я, зачерпывая горячий бульон ложкой.
– Что ты имеешь в виду?
– Есть и другие мужчины, – произношу и искоса поглядываю на сестру, обжигая губы.
Иллин грустно вздыхает, и я понимаю, что дела плохи, кажется, этот брюнет успел пробраться в её сердце. И не удивлюсь – господин следователь умеет производить впечатление.
– Да но… – сестра опускает взгляд в свою тарелку, – …я очень хочу с ним познакомиться. Что, если он… моя судьба?
Даже аппетит пропадает от подобных слов. Наивность Иллин ранит даже столь чёрствое, как у меня, сердце.
– Ты же его совсем не знаешь. А вдруг он… бабник или склонен к азартным играм? Или ещё хуже – пристрастен к крепительному? – не сдерживаюсь я. Но вместо обиды и гнева вижу, как лицо сестры начинает сиять, а глаза пылать.
– Я видела его, его глаза, они честные, и в них много благородства… – отвечает она, обрубая все мои подозрения на корню.
Я задумываюсь. Странно, ничего такого, что увидела моя сестра, я не заметила, кроме самонадеянности и уверенности в своей правоте. Хотя… в них было что-то такое, что заставило меня ерзать на стуле в том кафе.
– Как жаль, что тебе… – перебивает мои мысли Иллин, – …что ты не испытывал этого чувства со своим мужем.
Я хмыкаю. Да уж, жаль, только не мне. Хотелось сказать, что любви нет и те, кто верит в неё, лишь купаются в иллюзии. Всё, что есть, – это долг, расчёт и обязательства. Но вовремя себя сдерживаю. Кто знает, может, Иллин повезёт больше, чем мне. И я на это очень сильно надеюсь. Хочу для неё счастья, видеть радость в её глазах и эту мечтательную улыбку на губах, постоянно, чтобы у неё было всё хорошо. Она действительно чистая, нежная, ранимая, и пусть будет с тем, кого выбрала. Возможно, Рэн Сармант действительно не знает Иллин и как только познакомится с ней… полюбит.
На этой мысли чувствую, как в груди что-то сжимается и начинает ныть. Странное чувство… и глупое. Я желаю своей сестре любви с тем, кого она выберет. Пусть им будет даже этот господин следователь.
Иллин ночевала у меня. Честно сказать, я думала, отец будет категорически против, но два ласковых слова сестры: “Пожалуйста, папа” – и он позволил. Вот так просто.
Невольно закрадывается досада, но я прогоняю её – пусть хотя бы Иллин будет в его милости.
А я… Я чем-то ему не угодила. И даже не хочу знать ответ.
Утром мы решили с ней пройтись по магазинам. Как же давно я этого не делала. Траур скоро закончится, и появилось желание купить себе что-то нарядное. И вообще, хочу обновить гардероб, чтобы ничто из моих вещей не напоминало о прошлой жизни. За исключением чёрных кружевных перчаток. Интересно, с чего бы? С чего такие мысли?
Как бы мне ни хотелось, позволить себе роскошь пока не могла, много средств уходило на другие нужды. Но, несмотря на это, прекрасное утро принесло целую чашу удовольствия.
– Только не рассказывай папе, что я ездила с тобой, – предупреждаю Иллин, когда она загружает в машину пакеты.
– Разумеется.
Мы помолчали. Какое-то странное неловкое молчание. С чего бы? Иллин ожила первой, попрощавшись, она села в машину на заднее сиденье и уехала. Некоторое время я стояла на тротуаре, смотрела ей вслед.
Вздохнув, направилась к своему авто. Может, я испытываю чувство вины перед ней, что не рассказала, как познакомилась с господином следователем? И в самом деле, с чего бы мне это скрывать, будто я сделала за её спиной что-то нехорошее? Ведь наша встреча произошла случайно.