Я не ваша, господин следователь
Шрифт:
В отличие от меня, он спокоен, как спящий вулкан, а я ерзаю будто на раскалённой сковороде. Расслабься уже, Вишен, выпьешь какао и распрощаешься. Ничего особенного.
– Я приношу ещё раз свои извинения за Вайта…
– Да, ваш пёс довольно импульсивный. Ничего страшного, всего пара царапин, – отвечаю я, стараясь не задерживать на нём долгого взгляда, который, как назло, не прочь задержаться. Куда подевалось всё моё возмущение? И что за нотки смущения в моём голосе?
– Царапин? – переспрашивает и опускает взгляд на моё
– Дайте посмотреть, – тянет руку.
– Что? Нет, – кладу ладонь на свою грудь, прикрываясь.
– Ваша ладонь, дайте посмотреть, – берёт мою кисть, а не то, о чём я было подумала.
Я замираю, когда он разворачивает ладонь, касаясь моей кожи своими горячими пальцами, отчего внутри живота всё замирает. Обескураженно моргаю, пока брюнет занят рассмотрением моих ран.
– Я же говорю, ничего серьезного, – ненавязчиво высвобождаю руку, в то время как сердце начинает биться быстрее.
А мужчина продолжает пристально смотреть на меня. Вернувшийся лакей прерывает зрительный контакт.
– Приятного вечера, – кланяется он и уходит.
– Вы врач? – спрашиваю я, берясь за фарфоровую чашку, прогоняя странные неоднозначные чувства, которые вспыхнули так некстати.
Мужчина берёт свою чашку с позолоченной ручкой.
– Нет. Я – следователь.
Едва не поперхнувшись, обжигаю губы слишком резким глотком. Действительно следователь? Не могу поверить!
– Правда?!
– Да, – спокойно отвечает. – А что? – он суживает чёрные глаза. – У вас есть какие-то вопросы? – совершенно точно считывает мои мысли. – Задавайте, я отвечу.
Я тут же собираюсь с мыслями.
– Дело в том… Мой муж… умер месяц назад, – начинаю я слишком скомканно, но как иначе?
– И… что с ним случилось? – задаёт наводящие вопросы, помогая мне.
– Он попал в автомобильную катастрофу и скончался на месте, – коротко пересказала минувший кошмар.
Брюнет внимательно слушает, на миг задумывается, обводя меня своим гипнотизирующим взглядом.
– И в чём же вопрос?
– Мне кажется, – начала я, уже проговаривая это не в первый раз.
Нет, не так, я зажмуриваюсь, вцепившись в горячую чашку.
– Я думаю, что он… жив, – говорю на одном дыхании.
Пауза.
– Вы обращались в полицию?
– Разумеется, но они требуют доказательств. Я уже подумываю нанять частного агента, но пока, после похорон, не могу себе этого позволить, к тому же вся эта волокита с документами обходится мне очень дорого, – признаюсь я честно, запоздало осознавая, что слишком открыто себя веду.
Мужчина опускает взгляд и смотрит перед собой, слегка задумчиво хмурится, это я замечаю, когда на его лбу появляется тонкая нить складки. Он делает глоток чая, потом ещё один. А затем ставит опустевшую чашку на блюдце и складывает руки на своей груди.
– Я понимаю вас. Вы женщина, остались одна. Вы напуганы и… – втягивает воздух через губы. – Я бы мог взяться за ваше дело. Но мой огромный опыт говорит, что обычно, когда женщина теряет мужчину, у неё появляется склонность к тревожности, и в большинстве случаев подобные домыслы – это ничто иное, как всего лишь стечение обстоятельств. Более того… – он замолкает на секунду и пронизывает невыносимо проницательным взглядом. – Более того, вам морально тяжело, вы можете чувствовать вину, но это из-за того, что вы не хотите смиряться с потерей.
– Да, – отвечаю немного заторможенно. – Я об этом не думала, – берусь за ручку и делаю глоток, допивая весьма вкусный какао.
Мы молча допивает напитки, я лишь поглядываю, как он делает глотки и как его кадык скользит по горлу. Все мысли куда-то растерялись. Но брюнет вдруг о чём-то вспоминает и смотрит на свои наручные часы дорогой марки.
– Что ж, мне пора, ещё раз извините, – он подзывает лакея.
– Леди ещё одну чашку какао, – кладёт несколько купюр, намного больше, чем необходимо.
– Мой водитель доставит вас до дома. Всего доброго, мисс, – он поднимается, а в следующую секунду я оказываюсь за столом одна.
Я молчу несколько секунд, осмысливая услышанное, чувствуя, как внутри разливается очередное разочарование, хотя, надо признать, подобного подробного ответа мне никто не давал. И не вводил в такое онемение! Он, видимо, думает, что я убита горем от потери, и более того, моя прогулка по лугу в одиночестве – подтверждение этому. Чудесно. Прикрываю веки и откидываюсь на спинку стула. Смотрю в окно.
Ну что ж, зато хорошая была попытка. Беру принесенный какао и с наслаждением делаю глоток, погружаясь в раздумья. Впрочем, думать получалось только об этом брюнете. Надо же, состоятельный следователь на прогулке верхом на жеребце. На коже вновь ощутила прикосновение мужских пальцев, и тут же побежали мурашки, а магия в животе неспокойно колыхнулась.
Глупости это всё, нужно выкинуть из головы. Допиваю какао и покидаю заведение.
Меня доставляют прямо до ворот усадьбы Лонрэйт. Этот двухэтажный дом с двумя широкими балконами навевал тяжелые мысли, связанные с моим мужем. Я всё ещё не привыкну, что могу расслабленно войти в дом и никто не будет донимать допросами и обвинять в измене каждый раз, когда я куда-то отлучилась, да ещё и заводить скандалы.
Меня встретила моя служанка Пэкк. Молодая девушка, похожая на серую мышку, бледное личико, бледного каштанового оттенка волосы с прямым пробором, собранные в узел сзади, и белый чепчик. Она служит нашему дому столько же, сколько я живу тут после замужества. И всегда добросовестно выполняла свою работу, правда, Камрон всё время норовил на неё прикрикнуть и сорваться, потому Пэкк была немного напуганной. Как бы я ни пыталась с Камрона уговаривать быть мягче, он не слушал, и Пэкк приходилось терпеть.