Я - не заморыш!

Телевной Сергей

Это меняло дело. Я решил пойти в «Гипермаркет» к Завмагу. Он же одно­классник батин, хорошо о нем отзывался. Вчера сто рэ дал, чтоб я отмазался от Амбала. А я сосисок купил. Плохо, что он Ленкин отец. Не по кайфу как- то. Воспоминания про Амбала совсем на меня нагнали тоску. Я нырнул через приоткрытые задние ворота в складские помещения «Гипермаркета». Грузчик Сергей медленно перегружал с поддона на тележку коробки.

— Здрасьте, дядь Сергей, давайте я вам помогу! — Не дожидаясь ответа от мрачного грузчика, я

схватился за коробку.

Фу, блин, и здесь макароны. Плохая примета, а что делать.

— Ну-ну. — одобрил мой пыл дядька Сергей. Сам распрямился, руки в боки, и оценивающе смотрел на мою работу. Я старался изо всех сил — хоть и чахлый кесаренок я, но гиперактивный. Именно так закаляется воля, мыс­ленно подбадривал я себя. С макаронами расправился быстро. Дядька Сергей потащил тележку в торговый зал. Я, уставший, присел на какие-то коробки, прикрыл глаза — голова кружилась.

— Ты, вижу, можешь упираться. — Я с трудом поднял веки, надо мной тучей навис Завмаг. — Но кто тебе разрешил заходить на склад?

— Я вас искал, — мне пришлось невольно встать. — Ну, и заодно решил помочь дядь Сергею.

— Ему уже никто не поможет.

Я молчал и понимал, что у грузчика, моего «работодателя», будут про­блемы.

— Вы его из-за меня выгоните? — выдавил я из себя. — Не надо, пусть работает.

— Ну, защитничек нашелся. Ты свои проблемы не можешь решить, а еще за кого-то хочешь вписаться. Он мужик взрослый, пусть сам за себя отвечает.

Завмаг изучал меня тяжелым взглядом. Я даже невольно втянул голову в плечи.

— Ты что, думаешь, он заценит, что за него, взрослого мужика, вписался малолетка?

— Нет, наверно, — неуверенно ответил я.

— То-то же. А ты, вообще, почему не в школе? Что, опять первого урока нет?

— С чего вы взяли?

— Так ты ж моему бабью с автомойки лапшу на уши с утра навешал. — Я не успел подумать о предательстве тетки-администраторши, как Завмаг еще огорошил: — А ты с Амбалом решил проблему?

Артемович, хоть он и говорил, что мой отец нормальный мужик и его одноклассник, мне совсем разонравился. На фиг я на склад пришел? Надо быстрее отсюда валить.

— Так почему не в школе? Как тебя. Кирюха?

— Кирилл, — с некоторым вызовом ответил я.

— О как! Кирилл Константинович, значит, — передразнил меня Завмаг. — Только давай, рассказывай по-чесноку.

— Если по-чесноку. — замялся я, готовый выложить Завмагу все свои проблемы: и про безденежье, и про невыученные уроки, и про Амбала, и даже про равнодушную его дочку Ленку. — Если по-чесноку, то это мои про­блемы, — угрюмо сказал я, помня мамину присказку: «Кому нужны чужие трудности».

— Ты не изображай из себя крутыша, — хмыкнул Завмаг. — Знаю я твои проблемы — и про Амбала, и про Ленку мою. Но это разве проблемы. — И сразу без паузы: — Костя, отец-то твой, как?

— Нормально.

постоянно звонит мне, деньги присылает, приглашает на каникулы приехать на Урал. — Я это так торопливо и убедительно выпалил, что аж сам поверил.

— Не трынди старшим, — лениво сказал Завмаг. — Номер телефона его дай мне.

— Зачем?

— Хочу рассказать ему, какой ты раздолбай.

— Я не раздолбай, — огрызнулся я и хотел было, уклоняясь от тучного Завмага, выскочить между ящиками и сквозануть со склада.

— Да не дергайся ты, — успокоил меня Завмаг. — Хочу станцию техоб­служивания вместо мойки открывать. Костя, батя твой, нормально рубит в машинах.

— Он сюда, в этот колхоз, не вернется, — вступился я за отца.

— Ты-то откуда знаешь? Думаешь, там он мед, да еще ложкой, хлебает? Рассказывай мне басни. Мы везде чужаки, как только из поселка выедешь. Везде туземцы, хоть белобрысые, хоть рыжие, хоть черные.

Наверное, Завмаг был прав. Я дал ему телефон отца и уже представил, как батя мой, худой, но жилистый, орудует каким-то хитроумным ключом во внутренностях завмаговского «мерседеса», а все мужики вокруг столпились и говорят: «Ну, Костя дает! Мы, блин, неделю мудохались, а он за час «фаши­ста» починил».

Честно говоря, я давно отцу не звонил, на телефоне нет денег. И он не звонит. Наверное, тоже нет денег.

Блин, опять про эти бабки. Что-то у меня утро какое-то неудачное. И на мойку не воткнулся, и Завмаг на складе поймал, и дядьку Сергея из-за меня выгоняют с работы

Завмаг сообщил: мой отец... в реанимации

— Да, с Костей, с отцом твоим, мы в школе дружили, — задумчиво сказал Завмаг. — Ну, как дружили?.. Толстяк и тощак — так нас обзывали. Я, сам понимаешь, толстяк, Костя, значит, тощак. Обидно. Доставалось нам в классе. И ты знаешь, от кого больше всего?

— Нет, не знаю, — пожал я плечами. — Откуда мне знать.

— Батя твой, значит, не рассказывал. Ну да, когда бы он тебе мог расска­зать. От Сергея, грузчика моего. Здоровый как бык был. Обидно, да?

— И теперь вы его выгоняете за это? — Я испытывал непонятные чув­ства: с одной стороны, грузчика, считай, из-за меня уволили, с другой, как оказалось, он батю моего в школе доставал.

— Да нет, не из-за этого уволил. Пьет он. А с пьяного какой спрос? Как уволил, так и приму. Для Сергея встряска нужна, тогда он бросает пить. Это уже не первый раз.

— А за что он на вас с отцом наезжал?

— А за что на тебя Амбал наезжает? Закон жизни, Кирилл Константино­вич. У сильного всегда бессильный виноват — как в басне Крылова.