Я не желаю нагибать!
Шрифт:
Но вождь перебил меня:
— А еще у эльфов есть дерьмо вместо мозгов, это любому известно! А знаешь, чего у них нет, герой? Совести и чести, вот чего! Я не ожидал от тебя такого. Я разочарован, герой! Твое предложение…
Вождь вскочил на ноги. Я проделал то же самое.
— Если мы пойдем на людей одни — мы просто умрем, — на этот раз я сам перебил вождя, — Нам нужен союз. И с эльфами, и с ящерами, и даже с тенеплётами. Это наш единственный шанс победить в этой войне.
— Что? — взревел вождь, — Ты предлагаешь победу ценой бесчестия, человек! Я на такое не пойду. Славная смерть лучше бесчестной победы, воистину!
Вождь всхрюкнул так громко и агрессивно, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Из его пятака повалил натуральный пар, как из кипящего чайника. Вот такого я раньше еще не видел, хотя и знал, что когда орки злятся, их кровь буквально становится горячей.
Мы с вождем стояли друг напротив дружки и смотрели в глаза один другому.
В принципе, я мог его убить, и он это отлично понимал. Я был сильнее этого вождя. Вот только с тем, чтобы замочить его, есть проблема чисто культурного характера: просто так развалить вождя я не имею права, это будет несолидно для героя и нарушит все орочьи традиции. Если я по беспределу убью члена своего племени — то меня тут же переведут в разряд преступников, и тогда ни о каком сборе всех племен уже можно будет даже не мечтать. Вероятно, даже мои орки разбегутся от меня, если вообще не заковыряют меня толпой.
Но я могу вызвать вождя на поединок и честно завалить его во время дуэли. Это будет благородный поступок, более того: убив вождя на поединке, я сам стану вождем. Вот только мой вызов даст вождю право самому выбирать оружие для поединка. И я не сомневался, что он выберет кулаки или топоры, которыми я сражаться не умел. И тогда одолеет меня, и в живых уже точно не оставит.
Я знал всё это, потому что начитался книжек про орков в императорской библиотеке. А вождь знал всё это с детства. Он, в свою очередь, тоже не мог вызвать меня первым, потому что тогда я бы выбрал в качестве оружия кинжалы или молоты. И тогда хана настанет уже вождю.
Конечно, этот вождь не блистал умом, но в искусстве поединков каждый орк был настоящим профессором. Так что вождь отлично отдавал себе отчет, что не может вызвать меня на дуэль первым. А я не мог вызвать первым его, пока не прокачаю навыки рукопашного боя и боя на топорах.
Возникла патовая ситуация, и я понятия не имел, как её разрулить. Мне нужно срочно вкачать себе топоры, и кулаки, и мечи, и вообще всё оружие, которым владеют орки, а орки владеют десятками видами оружия: вот тогда у меня будет шанс бросить вызов вождю и победить его…
— Я даю тебе время одуматься, герой, — угрожающе хрюкнул вождь. А потом просто вышел из шатра.
Мда, хорошенький итог военного совета. Мы разругались, даже еще не выступив против людей.
Я поглядел на шамана, но старый орк только сосал беззубым ртом вяленую медвежатину, как будто его тут и не было. Его темные глаза ничего не выражали.
— Ну и в чём я не прав?
— Ты во всем прав, — с готовностью согласился шаман, — Но и орки тоже правы. По-своему. Мы никогда не вступали в союзы с варварскими расами. Это просто немыслимо для нас.
— С варварскими расами?
— Ну конечно. Другие расы — это просто трусливые животные. Орки — вот единственный культурный народ этого мира. Потому-то нам и даровали героя, то есть тебя. Праматерь любит только нас. Хотя вызвать тебя пытались и эльфы, и…
— Замечательно! — перебил я, начиная злиться. Мое раздражение копилось вместе с усталостью, — Но философию хорошо разводить, сидя в безопасности у костра со стаканчиком браги. А нас с минуты на минуту прилетят жечь. И драконам плевать, считаете вы их варварской расой или нет. Они нас просто уничтожат, вот и всё. Если мы не объединим все народы против людей — мы мертвецы.
— Ты просто не понимаешь герой, — старый шаман отхаркнул медвежатину, так и не сумев проглотить её, — Люди слишком переживают по поводу смерти. Ваш народ труслив. Для орков же всё иначе. Мы не боимся гибели. Славная смерть — это достойное завершение жизни.
Эта мудрость казалась мне дикостью и шла в разрез со всеми уроками, которые давало мне земное общество. Я истерически хохотнул:
— То есть я стал героем, но мой единственный вариант — повести в лобовую атаку на столицу орду орков и сдохнуть, расшибив себе голову? Так что ли? А как же власть героя? А как же победа?
— Твоя власть ограничена нашими традициями, — доложил шаман, — Не думай, что ты стал императором орков и можешь приказывать, что пожелаешь, герой. У орков нет императоров. Что же до победы — то чем достойная смерть в бою не победа?
Вот черт. Я стал героем в племени самоубийц. Орки не желали никакой победы, они желали с пафосом погибнуть, громя человеческую столицу. Со мной, между прочим, во главе.
— Я вызову отморозка на поединок, вот что, — заявил я, решившись, — И сам стану новым вождем племени. Чем он будет сражаться, если я брошу ему вызов?
— Кулаками, — хрюкнул шаман, — Он всегда сражается на кулаках во время дуэлей. И он размазал этими кулаками уже десятки орков, посмевших вызвать его.
— Хорошо. Значит, мне нужно прокачать кулаки…
Я принял боксерскую боевую стойку и бросил многозначительный взгляд на моих ящерок. Похоже, что качаться мне придется на них, больше никого подходящего рядом просто не было.
Ящерки, и без того перепуганные и не понимавшие ни слова из нашего разговора, заметив мой жест, еще больше пришли в ужас. Да, им не позавидуешь. Но других вариантов нет, с орками жить — по-орочьи выть. Я готов был начать мой кач прямо сейчас. Несмотря на смертельную усталость, мною вдруг овладела ярость.