Я не желаю нагибать!
Шрифт:
Так что горели в шатре только орочьи фонари, изготовленные из промасленной травы и почти не дымившие.
Зато тут стоял камень, тот самый священный камень орков с кровавой надписью «Аменахин». А на камне лежал человеческий череп и зловеще скалился…
— Вот дерьмо. А это зачем сюда притащили?
Я подошёл к камню и пощупал его. Камень был горячим, он в принципе всегда был горячим. Но достаточно тепла для обогрева шатра не давал.
Видимо, орки решили, что камень и череп, как священные артефакты, должны находиться в шатре героя.
Мои гости-ящеры тоже уставились на каменюгу и черепушку.
— Шшш-то это? — прошипела Дар.
— Священный камень орков, ты же его уже видела, — напомнил я, — Нечто вроде племенного тотема. А череп принадлежат Аменахину. Тому самому, за которым и отправился вчера наш карательный отряд. Но это долгая история, Дар. И непонятная. Я еще и сам в ней толком не разобрался. И сейчас у нас нет на это времени.
Про череп я узнал еще вчера вечером от шамана, именно этот череп старик и достал из мешка, когда орки признали меня своим героем. Но рассказанная старым орком история Аменахина казалась настолько дикой, что я в неё не верил. Во всем этом было слишком много непоняток.
А еще этот череп меня почему-то раздражал. Казалось, что он глядит своими черными зенками прямо мне в душу, так что я на всякий случай отвернул его костяную рожу к стене шатра.
С Аменахином на самом деле нужно было разобраться, но позже. Сейчас нужно выжить.
— Мы не должны быть здесь с тобой, — снова завела свою волынку Дар, — Орки злятся на нас. И на тебя тоже. За то, что ты водишшш-шь дружбу с ящерами.
— Да пусть злятся, — я пожал плечами, — Ты пойми одну вещь, Дар: если ты не будешь рядом со мной — тебя просто убьют. Орки тебя прирежут во сне, а потом скажут, что так и было. И твоего друга тоже прирежут. Кстати, как его зовут?
— Я Штром, — представился военнопленный ящер.
Он вроде был личным оруженосцем командира, того самого, которому я отпилил голову. Ящер явно был из половинчиков, как и моя Дар — он тоже был антропоморфен и красив на человеческий вкус. Высокий, со светлой чешуей и большими глазами.
В отличие от Дар, которая начинала шипеть, когда волновалась, этот вроде вообще не шипел. И говорил на человеческом языке, как на родном.
— Ну и что мне с тобой делать, Штром? — поинтересовался я.
— Я готов воевать против людей вместе с тобой, — тут же заверил меня Штром, — Или против орков. Мне всё равно, новый хозяин.
Новый хозяин? Похоже что этот парень не понимал, что освободился из рабства, а просто считал, что я убил его прежнего владельца и теперь сам им владею. Но оно и к лучшему. Меньше проблем будет.
Я глянул на Дар, ящерка тут же закивала:
— Шшш-штрому можно доверять, хозяин!
Чувства Дар я тоже понимал. Ей было спокойнее, что рядом её сородич-ящер. А вот оркам — нет. Ночью я целый час ехал рядом с вождем, и вождь всё это время уговаривал меня немедленно зарезать ящериц на мясо — обеих, и Дар, и Штрома. Вождь орков утверждал, что из них получится отличный шашлык, а из их чешуи можно сделать новые сапоги для меня…
— Ладно, — я кивнул, — Я скажу оркам, чтобы вернули тебе твой меч, Штром.
Штрома обезоружили еще когда взяли в плен вчера. В отличие от Дар, он предпочитал меч традиционному копью рептилий.
— Если возникнет конфликт с орками… — осторожно произнес я.
— Я буду защщ-щищать тебя ценой своей жизни, хозяин! — тут же заверила меня Дар, — Ибо ты — единственная надежда зверорас. Нашш-ш освободитель! Глупые орки до конца не понимают этого. А я знаю!
— Дай мне меч, и я буду не менее верен тебе, чем Дар, — присоединился к девушке Штром.
— Хорошо, — согласился я.
Хорошо, да не очень. Этот Штром также клялся и командиру человеческого отряда защищать его. Но бросил свой меч и сдался, как только его прошлый хозяин погиб. Может и правда пустить его на сапоги? В Дар я не сомневался, но вот этого парня еще предстояло проверить в деле…
Тем временем в шатер вошла орчиха и принесла мне завтрак. Вырядилась эта барышня довольно соблазнительно по орочьим меркам, она просто обмотала себя одним ярко-красным куском ткани, прикрывавшим грудь и бедра… Да на ней же наряд, который орчанки обычно надевают для жениха! Я читал о таком в библиотеке, в орочьих книжках.
Орчанка, притащившая мне еду, при этом еще и подхрюкивала, а в пятаке у неё имелись аж три ноздри. Ну понятно. Дочка шамана. А вот это её подхрюкивание — местный брачный обряд. Орки находят очень милым и соблазнительным, когда девушка тихонько хрюкает, это у них знак удовольствия и почтения к будущему мужу.
— Твой завтрак, герой, — промурлыкала орчанка.
Она принесла мне вяленую медвежатину, ягоды, брагу и несколько лепешек из диких злаков. А еще какие-то непонятные зеленые орехи.
На эти «орехи» она и указала, поставив еду на ковер, устилавший пол шатра:
— Это для твоей бодрости, герой, как ты и просил. Мозговые железы павших берсерков! Они дают такую мощь духа, что можно не спать трое суток подряд. А еще увеличивают мужскую силу! Прогнать этих ящериц, чтобы они не портили тебе аппетит, герой?
Орчанка ловко одернула свое одеяние, продемонстрировав мне на секунду волосатый черный сосок левой груди и одновременно — мускулистое бедро.