Я [ненавижу] аристо
Шрифт:
— Ну давай, зверобой! Попробуй сам, раз такой добренький! — Поднявшись на ноги, она сложила руки на груди, отступила на шаг и состроила брезгливую гримасу. — А я посмотрю, как у тебя это получится!
Ну теперь-то как раз получится…
Ведь полицаи в местном околотке не раз пытались проделать со мной похожий трюк. Когда хотели узнать, куда делись колёса с беспилотников, припаркованных у местной управы. Вместо того, чтобы задать вопрос самим себе — почему рядом с нашей нищей управой вообще стоят беспилотники, цена которых
Один холуй обычно сходу пророчил мне каторгу лет на десять, постоянно хлопая по столу и дыша в лицо дымом дешёвых папирос. И когда я продолжал сидеть перед ним, глядя в пустоту, на допрос заходил второй. Ведя пустые разговоры за жизнь, он обычно предлагал попить чайку. Иногда даже с баранками. Но так как я точно знал, что Тим-младший предварительно залепил камеры парковки снежком или слякотью, то результат этот «добрый» полицай получал тот же самый — я сидел, зевал и смотрел в стену мимо него. Тогда они снова менялись местами, пока им окончательно не надоедал этот театр.
Иногда я, конечно, слегка получал от злобного напарника по мордасам и рёбрам… Но это стоило того, что мы потом с мелким выручали за эти колёса в местной авторазборке — у никогда неунывающих бородачей из Северного Зекистана. И ещё я точно знал, что часть выручки за эти колёса зекистанцы потом всё равно отдадут тем же самым держимордам из нашего околотка. Поэтому эти «актёры» в погонах обычно не очень долго ломали передо мной комедию на две роли…
Вот и сейчас, присев возле пленника, я не стал больше рычать или скалиться. А просто протянул к его разбитому носу небольшой снежок. В отличие от окружающих нас талых сугробов, он был чистый — снег для шарика я только что собрал на соседней еловой ветке.
— Пф! — Наблюдая за этим жестом, Таисья вновь презрительно фыркнула.
Я ещё раз настойчиво пошевелил снежком, заодно принюхиваясь к реакции пацана. В конце концов, это же простой кабалёнок, а вовсе не наёмный убийца. И сейчас кто-то, возможно, просто использует его в своих целях — как и всю жизнь до этого. Жизнь, которую он сам для себя не выбирал. Ему просто «повезло» родиться в семье, где папаша или вдрызг проигрался или пропил кучу заёмных денег. И теперь сын вынужден был отрабатывать долг семьи даже после смерти своего нерадивого предка.
Но пока я всё ещё чувствовал его страх… Неуверенность… И вот, кажется, слабый запах надежды… Да, он меня понял. И всё-таки осторожно потянулся за снежком.
Пока кабалёнок прижимал его к носу, я покосился на девчонку и шевельнул ухом.
Она снова фыркнула, прежде чем ответить:
— Да это я тебе и сама скажу. Полотёром он тут батрачит. — И далее девчонка обратилась уже к пленнику. — Ты чё тут сегодня-то делаешь? Выходной же!
— Д-д… Д-д…
— Говори, ну! — Рявкнула на него Таисья, топнув от нетерпения ножкой. — Тоже доктор пустил?!
— Д-д… Д-долг отлабатывал…
— Да я и так
Я шумно выдохнул, призывая девчонку успокоиться. Если он начал батрачить с того момента, как только ходить научился — как и прочие кабалята — не стоит ожидать от него блестящей смекалки. Хорошо, хоть, что вообще пару слов может связать. Но, по крайней мере, врать он тоже не умеет. А если бы и рискнул — я бы это понял даже в своём привычном обличье.
В это время, выронив от испуга снежок, паренёк растерянно хлопал ртом как рыба — окончательно потерявшись в потоке гневных вопросов.
Я вновь приблизился к пленнику и спокойно заглянул в перепуганные глаза, скатав ему новый шарик из чистого снега.
Вновь прижав его к носу, паренёк всё-таки опять сбивчиво загундосил:
— Я вчела т-там п-полы м-мыл… — Он осторожно вытянул руку в сторону библиотеки. — Всё х-холошо помыл… Чисто-чисто…
— Ну?! — Снова нетерпеливо рявкнула девчонка. — А потом?!
— Уход… Уходить… х-хотел. А д-двель заклыта…
— Это в библиотеке он, что ли полы мыл? — Я снова вопросительно оглянулся на девчонку, пошевелив ушами. — В той, где хранятся книги, которые в сеть нельзя выкладывать?
— Да он всё равно читать не умеет. — Отмахнулась Таисья. И вновь обратилась к пленнику. — Гербовник сам спёр? Или кто надоумил?
Очевидно, она имела в виду ту самую книгу, которую паренёк продолжал крепко прижимать к себе одной рукой. Завёрнутый в тряпицу фолиант выглядел точно так же, как и пахнул — очень древне.
После обвинения в воровстве, пацан вытаращил на неё глаза и быстро завертел головой из стороны в сторону:
— Б-бале… — Он снова указал в сторону библиотеки. — Б-бале дали! Сказали, чтоб к лехтолу быстло отнёс…
Видимо, он имел в виду тех наших конкурентов, которые сейчас лежали недалеко от книгохранилища, разобранные на запчасти. Других свежих следов я там не чуял.
Но Таисья решила уточнить это дополнительно:
— Морозов с Булатовым, что ли?
Паренёк лишь втянул голову в плечи, продолжая дрожать от страха и холода.
— Ну да, откуда тебе знать… — Кажется, девчонка всё-таки понемногу успокаивалась. И начала спрашивать с пленника менее грозно. — Снеговик. И рыцарь. Ну такой, в доспехах… В железках весь, да?
Пацан хоть и неуверенно, но кивнул.
— А снеговик такой… С морковкой вместо носа. Да?
Снова кивок. Уже смелее.
Почесав в затылке, Таисья начала рассуждать вслух:
— Нашли первыми подсказку для замка… Потом гербовник сами там отрыли… Пф! — Фыркнув, девчонкапрезрительно сморщила носик. — Сроду не поверю, что они это всё сами! Кто-то помог, потому что знал, что ты в лес к ним полезешь, если Ульянка облажается. А один — ты бы сам там с ними облажался. И валялся бы уже весь синий под своим одеялом.