Я ненавижу драконов
Шрифт:
— В самом деле?
— Моё умение. Одно из них, по крайней мере. Другое — запах, привлекающий драконов.
— Но ведь слова звучат одинаково.
— Вы просто ошиблись.
— Но я знаю, что хотела сказать.
— Тем не менее, получилось неправильно.
Она посмотрела на Скипа, сложив руки на груди. Казалось, Волшебница не очень высокого мнения о его способностях, но это присуще всем ясноликийцам. Видимо, они были не слишком довольны, наконец, после стольких усилий разрушить Барьер и обнаружить за ним другой
— Господин Джонстон довольно строг в этом плане, — продолжил Скип, возвращаясь к теме своей заработной платы. — Таков устав группы. Если не нанёс удар, но от тебя есть хоть какая-то польза — получаешь еду, а не плату. Правила для всех — за исключением самого Джонстона.
— Я поговорю с ним. Это следует изменить. Ты должен продолжать делать то, что делал до сих пор.
— Если то, что я делал, означает выживать, я согласен. Но даже с оплатой, госпожа, я не уверен. Я не знаю, много ли удачи осталось во мне. И думаю, что пришло время уйти.
— Но ты не можешь.
— Вообще-то в моём контракте говорится…
— Меня не волнует, что говорится в твоём контракте.
— В самом деле? Потому что я переписывал его несколько раз и использовал очень утончённую пунктуацию и интересные слова. Получилось изумительно, должен сказать.
— Ты не можешь уйти, потому что нужен мне, дабы найти правильного дракона. Как сделать так, чтобы заставить тебя остаться? Чего ты хочешь?
— Вы действительно хотите знать?
— Да.
— Я хочу быть лексикографом.
— Я не поняла, это как-то связано с картами?
— Нет, то картограф. Лексикограф — человек, который собирает слова. Точнее, я хочу быть лексикографом, грамматистом и филологом. Но могу довольствоваться и первым.
— Слова.
— Да.
— Ты желаешь собирать слова. А как же золото?
— Это слово.
— Нет, я имею в виду, разве тебе не нужно золото?
— Оно слишком тяжёлое.
— Ювелирные изделия?
— Меня и так уже преследуют драконы. Если стану богатым, еще и люди захотят напасть. Нет, я буду заниматься словами. Они ценные, но лёгкие, и, похоже, никому, кроме меня не нужны.
— Но что ты будешь с ними делать?
— Это самый интересный момент! Знаете, я помещу их все в одну большую книгу. Книгу, которая будет содержать все слова в мире и включать в себя все их надлежащие написания.
— И что это даст?
— Ну, это сделает мою жизнь гораздо менее раздражительной, с одной стороны. Вы слышали, как говорят те охотники? Просто чудовищно!
— Большинство из нас не способно слышать правописание.
— Да, но вы же пишете. Неправильно. С помощью моей книги каждый сможет найти и посмотреть, как правильно пишется любое слово. И тогда никто не будет путаться. В последнее время приходится часами изучать документы в попытке выяснить значения слов. Никто не использует одно и то же написание. Как раз сегодня я слышал как слово «дракон» писали как «дракун», «даракон», «дракен», «даракин» и «бларснаф».
— Э-э… «бларснаф»?
— Так сказал повар Паг. Он говорит на лукарвианском, хотя на самом деле это слово пишется «бларснеф» на его языке. Понимаете, с чем мне приходится мириться?
— Нет.
Скип вздохнул. Опять та же история. Кажется, мир вполне готов принять недооценённых художников, непонятых воров и даже крестьян, которые мечтают о королевском величии, но никто не знает, что делать с недооценёнными филологами. Кроме как выставить их из города, чтобы заставлять драконов спускаться вниз.
Он до сих пор не нашёл способ объяснить это. Книга всех слов на земле. Мм… словарь. Нет, нужно название получше. Во всяком случае, в ней будет всё для взаимопонимания людей. Прямо сейчас у них серьёзные затруднения, а Скип может решить проблему и помочь всем.
— Знаете ли вы, — сказал он колдунье, — что четырнадцать тысяч человек умерли в прошлом году из-за описки?
— По некоторым причинам я считаю себя скептиком, молодой человек.
— В договоре о заключении мира писец написал слова «покой» и «упокой» «Мы, народ Кальвонии, продолжим жить в покое и свободе, а вас, Тарсельдия, оставим в упокое». Это послужило началом войны. В Тарсельдии подумали, что имеется в виду «захоронить, уничтожить». Четырнадцать тысяч умерли прежде, чем выяснилась ошибка. Писцы три недели спорили, какой смысл слова подразумевался на самом деле. Ведь когда-то говоря «упокой» подразумевали «состояние полного покоя». В этом вся проблема.
— Послушай меня. Если ты послужишь в качестве приманки ещё несколько недель, я помогу тебе с книгой.
— Не знаю. Какую помощь вы могли бы оказать?
— Значительную. Я знаю много слов.
Что-то переменилось в Волшебнице. Скип внимательно посмотрел на неё, размышляя. Это из-за её голоса, подумал он. Она настолько увлеклась разговором, что перестала шептать и теперь звучит… менее устрашающе. Даже мелодично.
— Фсё, — сказала Волшебница. — Решено. Рада, что мы договорились.
Она похлопала его по плечу, а затем направилась к лагерю.
— Всё, — прошептал он. — Вы имели в виду слово «всё». И я не согласен.
Но женщина его уже не слушала.
Той же ночью, когда охотники заснули, отпраздновав бочонком пива победу, Скип собрал свои вещи и незаметно ускользнул из лагеря. Быть наживкой для дракона — хорошо, в каком-то смысле. Приятно, когда в тебе нуждаются и ценят.
Но следующим этапом его жизни станет поиск места, где он будет необходим, и не в качестве еды. Парень решил, что с него хватит служить приманкой для драконов.