Я, Нони, и я живу у моря-океана
Шрифт:
Сев за стол, мама сразу же дала мне морковку. Некое таинство маминой готовки – обязательно съесть морковку одну на двоих. Я хрумчала сладостью, впитывая в себя оранжевый сок.
Другая порезанная морковка отправилась в дымящую кастрюлю, там уже разварился горох. Мама вытерла руки об полотенце, взяла свою половинку морковки и села рядом со мной на соседний стул.
– Так и что там с книгой?
– Да, ничего, – ответила я,
– Нони, я не слышала, что ты говорила, мне послышался твой голос и я пришла думая, вдруг бабушку пропустила и ты с ней говоришь, – сказала мама, чувствуя, что я погрустнела, – А ты одна. Мне интересно, как ты видишь мир. Я заинтригована. Расскажешь немного?
– А что рассказывать? Ты видишь тоже что и я. Камни. Море. Птицы. Нет ничего интересного, что бы кому-то понравилось.
– А ты пишешь для других? Или для себя?
– Я не знаю. Я просто записываю. А тут подумала, что все видят камни и не о чем тут и писать и читать.
– Какие камни?
– Ну, камни с мхом, у дорог, наш забор с зеленым мхом, и деревья тоже во мху. Думаю это не интересно.
– Мне нравилось его трогать в детстве, он как перинка, – сказала мама немного подумав, – Очень приятный, мягкий и думается теплый, но мокрый, – я смотрела на маму, а она вспоминала, – Удивительная живность природы. Если ты хочешь запомнить мох, записать о нем, в этом есть что-то такое, знакомое. Уютное. Я бы почитала о мхе, о том, как ты его видишь. В этом и интерес, писать о том, что тебя волнует. А у других своя голова, и они думают о другом. Если ты будешь думать о чужой голове, тебе свою не куда будет пристроить. Понимаешь, Нони?
– Понимаю.
– Пиши, записывай, а потом уже будь что будет. В любом случае каждое твое воспоминание большая ценность!
– Почему?
– Потому что оно никогда ни с кем не повторится. И писать книгу в голове, очень хорошая идея. Ты можешь мне не давать читать, если не хочешь, но запиши все точно, как было. Ведь это твоя история. Пиши для себя. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась я, немного улыбнувшись.
Мама покрошила листья тимьяна в бурлящую кашицу. И гороховый суп был готов, мама накрыла его крышкой, и мы стали ожидать папу и бабулю.
Конечно после супа обязательный бутерброд с брусничным вареньем! Как же без сладости оставшееся время провести, так и до завтра можно не дожить! Конечно, немного не справедливо, что надо есть еще и суп. Но без него холодно в теле как-то становится. Так что больше всего я жду время после горячей еды.
Сижу и жду.
Как
– Поскольку вы уже большие, – так нам сказала учительница в один из дней, – И знаете, как вести себя на природе, я взяла на себя смелось организовать небольшую прогулку. А именно: мы поедем в место наблюдения за птицами.
Протяжное «о-о-о» разнеслось по классной комнате.
– Конечно, основная цель наших наблюдений, описать и рассказать то, что мы видим. Мы узнаем, как живет птица Тордмулен, раньше их называли скаталкой. Она же Гагарка. Вы знаете, такую птицу? Может она вам известна под именем Торд? Да, Ларс, ты знаешь?
– Это они такие белые и черные?
– Именно так, у Гагарки черная спина и голова, и белый живот.
– Они похожи на пингвинов?
– Можно и так сказать. Завтра мы отправимся наблюдать, а в понедельник я бы хотела увидеть рисунки птиц, или сочинение о том, что вы видели, что вам понравилось из увиденного.
– Но, завтра же выходной.
– Да, Ларс, выходной, поэтому мы не будем учиться, а едем в маленькое путешествие. Приготовьте перекус, и одевайтесь теплее. Хорошо? Завтра увидимся!
На дневном утесе нас встретил ледяной дух северного ветра. Поверх голов размеренным потоком, как река, у которой нет ни начала ни конца. Несмотря по сторонам, ветер спешил унестись куда только мог дотянуться. Выше, дальше, южнее. Как нас всем классом не сдуло с обрыва, я не знаю.
Странным образом холодно и не было. Кроме головы, пожалуй.
С небольшого каменного утеса, окружённого соснами мы увидели птиц. До этого момента мне не казалось, что поездка будет интересной.
«Что я птиц не видел?» – как выразился Ларс. Вот, я тоже думала, что ничего нового я тут не увижу.
– Вот, смотрите, между гагарками стоит селедочный поросенок и обыкновенный баклан. Он самый большой и черный, среди птиц, – указала нам на скопище птиц учительница.
Мы примостились на зеленой травке. В рядок, всем классом, лежали на животе и смотрели на утес, напротив.
В обряженных плитах природной стены, смотрящие в море-океан сидели, если так, можно сказать, маленькие птички.
Птицы скорее стояли. И смотрели в разные стороны. Кучками, в углублениях, в пристанище из одной стены и крыши. Они кучковались, перекрикивались, размышляли, жевали, всматривались, красовались белыми животиками.
Я отметила, что ступени, уходящие в море-океан, были удобны для маленьких лапок птиц. Они по ним спускались и поднимались уже с рыбой.
Конец ознакомительного фрагмента.