Я обязательно спасу Тот
Шрифт:
Но сейчас все слова вылетели у меня из головы. Как и имена тех, кому я должна адресовать это сообщение. Поэтому я сижу над пустым листом, думая о чем-то ином, но совсем скоро начинаю:
"Я думала, что справлюсь. Одна, с поддержкой моих друзей и семьи, с их помощью и заботой. Но, как оказалось, я слишком слаба для этого..."
Затем, задумчиво закусив губу, недовольно качаю головой.
Что за бред?
Ладно, подойдет.
"...Я не хочу прощаться с каждым отдельно, всё объяснять и просить не искать меня. Поэтому, воспользовавшись данной
Мама с папой точно поведутся на всю эту херню с красивыми словами. Особенно маман. Зуб даю, даже слезу пустит!
"... иногда человеку нужно побыть наедине с собой, не отвлекаясь ни на что.
Не переживай, мама, я вернусь. Получу образование и буду учиться в Европе, как ты и хотела. Только, прошу, дай мне время. Молись за меня, если хочешь, но можешь быть уверена - я в порядке. Так же, как и всегда, просто в другом месте.
Ребекка и Софи, еще увидимся."
Сопливо, так по-женски - отлично - с уверенностью в этих словах я немного подправляю текст, добавляя душевности, и складываю лист вдвое. Затем поднимаюсь с места и поворачиваю ручку двери, но она не поддается.
– Замечательно, черт возьми!
– порывисто взмахиваю рукой я, пинаю дверь, после чего отхожу от неё на пару шагов, постепенно успокаиваясь.
– Просто замечательно.
Они, верно, думают, что у меня в голове только побег и десяток различных способов открыть замок без ключа. Спешу их разочаровать...
Проходит полчаса. За это время я успеваю написать еще один вариант прощального письма, пройтись по комнате раз сто, без рвения изучая интерьер, а после - мешком повалиться на единственный в комнатке диван. Подушки оказываются удивительно мягкими, поэтому, поразмыслив чуток, я прикрываю веки и засыпаю.
Я проваливаюсь в дрем, какое-то время нахожусь в черном пространстве без сна, а затем черное сменяется красным. Чувствую сухие прикосновения чужих рук, кожу, терпкую ткань, пот и что-то мягкое. Всё сменяется медленно, я будто следую за течением, а затем меня обливают горячей водой. В стенки легких ударяет струя сигаретного дыма.
Я просыпаюсь, когда кто-то трясет меня за плечо. Над собой я вижу обеспокоенные глаза Бьянки.
– Ты чего?
– спрашивает она. Я непонимающе качаю головой, хмурясь.
– Кошмар приснился?
Девушка усаживается рядом со мной, а я отодвигаюсь.
– Успокойся, не чужие же люди.
– говорит она и берет меня за руку, не обращая внимания на мои попытки отстраниться.
– Так что тебе снилось?
– Какое это имеет значение?
– Ты дышала так... напряженно. Будто тебе не хватало воздуха.
Я отворачиваюсь, подтягиваю к себе колени и обнимаю их свободной рукой.
– Что, снова не хочешь со мной говорить?
– с какой-то неправильной улыбкой интересуется Бьянка, потрепав меня по голове и заслужив таким образом мой злобный взгляд.
– Я же волнуюсь, Бруклин.
– Отвали.
– фыркаю я, кивком головы указывая на стол.
– Письмо в двух вариантах. Выбирай, какой нравится. И прекращай уже.
Я с легкостью избавляют от рук блондинки, но она, кажется, совершенно не понимает, почему я так себя веду.
–
– только и говорит она, поднимаясь на ноги и с прежним жизнерадостным выражением смотрит на меня.
– Твои предки свалили, можешь собрать вещи и оставить записку.
***
Мы усаживаемся в кузов грузовика - Ким помогает Калеб, Бьянка в окружении других парней взбирается туда следующей. Мел стоит на улице, докуривая сигарету, и наблюдает, как меня поторапливают. Когда я усаживаюсь на свободное место в углу, она бросает на землю сигарету, шмыгает носом, слушает, что ей говорит брюнет, сухо кивает и с легкостью забирается в кузов. Мы сидим напротив друг друга, а когда наши взгляды случайно встречаются, не разрываем зрительный контакт.
Её лик кажется безумно родным, не взирая на то, что в нём на самом деле что-то изменилось - всё те же темные волосы, частями окрашенные в фиолетовый, розовый и синий, огромные серо-голубые глаза, которые временами кажутся не то синими, не то голубыми, всё та же родинка над губой и беспристрастное выражение лица, будто ничто на свете не способно её тронуть.
Я сдаюсь первой, опуская взгляд на свои колени и подскакивая на месте, когда кузов встряхивается от неровности на дороге.
У моей ноги покоится большая сумка с вещами, место рядом пустует, хотя я чувствую на себе взгляды многих присутствующих, будто не тихо сижу в стороне, а танцую стриптиз без музыкального сопровождения. Незаметно подняв взгляд, замечаю Бьянку, смотрящую на меня полным немой печали взглядом, Ким, лицо которой буквально светится от счастья (ну конечно, ведь все друзья в сборе!), парня-блондина в растянутой серо-коричневой майке и с татуировками на руках. Иными кажутся взгляды двоих - Мел и её нового дружка. Оба голубоглазые и холодные, будто ледяные статуи.
От нечего делать погружаюсь в мысли - думаю то о Ким, то о Мел, сидящих совсем рядом. Думаю о цели, о моем будущем, о моих друзьях - Ребекке и Софии. Думаю о папе с мамой, о брате, о бабушке, живущей далеко от нас. Об умершем дедушке, который был мне, как второй отец. Затем мне становится смешно - как же всё изменилось! Я бы никогда не ушла из дома, раньше даже не думала об этом, а теперь сижу с какими-то бандитами в одной машине и мы едем подальше от города.
Напряжение, царившее здесь, сходит на нет, но я этого не замечаю.
***
Оказывается, что парня, сидящего рядом с Мел, зовут Тео.
Дело в том, что в первое время ко мне никто не подсаживался, будто я была каким-то изгоем, но спустя пол часа этот странный парень внезапно ожил, сплюнул на пол и, сделав шаг в мою сторону, завалился рядом.
На вид ему дашь не более двадцати лет - он кажется немногим моложе остальных. Правда, острый взгляд и нахальная улыбка будто бы выворачивают его наизнанку, оголяя правду об этом человеке. Теодор Огден. В прошлом - довольно успешный вор и мошенник, который за свою недолгую карьеру афериста сумел воровать из самых охраняемых мест на востоке, но по прошествии некоторого времени присоединился к группировке (между собой они называют её Дом). По словам Бьянки он немного приукрасил свой рассказ, нахваливая себя и повышая свои реальные заслуги, блондин, названный Джоном, даже прыснул в кулак, а Мел сдержанно улыбнулась.