Я обязательно спасу Тот
Шрифт:
Стоит ли говорить, что произошло дальше?
Тогда Брук и Эмили впервые за всё время отдалились, а почему - до сих пор непонятно.
Миссис Камбелл была роскошной женщиной. Всегда - это требовалось от неё, как от жены богатейшего человека в городе, и она была только рада давать это, демонстрируя свой статус в малейших детали: сережки, за стоимость которых они могли бы приобрести целую высотку, туфли, купленные за границей, платья от известнейших в стране модельеров и так далее. Сейчас же она стала настоящей собой,
Муж её, Рик Камбелл, был человеком вспыльчивым, временами агрессивным, но с деньгами и должностью, о которой, весьма вероятно, мечтало большинство мужчин города. Сейчас ему никто не завидовал, его начали утешать даже те, кого он не знал, и это приводило мужчину в бешенство. Он пил, пил и пил, не просыхая, Наоми ушла от него, на время переехав к дочери, и Рик остался один на один со своей тупой болью и безразличием ко всему окружающему его миру.
Бутылка за бутылкой, пока он не начинал блевать и не вырубался на месте, обняв унитаз.
Рику Камбеллу всегда казалось, что его дочь - главное достоинство в его жизни, не сравнимое ни с деньгами, ни с должностью, ни даже с любовью его первой дочери, которую он любит и любил всегда. Но она была не ей, его маленькой сильной девочкой - Натали была несамостоятельной, наивной и в какой-то степени глупой. Полные противоположности - даже волосы у них были разные. Удивительно, когда в семье подрастает девочка с томным взглядом и темными, как сама ночь, волосами, и такой добрый лучик чистейшего света.
Он помнит то, как ненавидел её длинные черные ногти, то, как она огрызалась, как одевалась, как водилась с этой чертовой Нельсон, этими Гаррелями, Дженкинами и всякими там Кэрролл, как играла на гитаре его любые песни, как пела, как помогала подняться с постели, когда у него до темноты в глазах болело всё тело и отнимало ноги...
Он ненавидел и одновременно любил её так сильно, как любят свою печень, сердце и легкие, и как ненавидят рак, разрушающий всё это.
Рик не боялся потерять Мел, но когда это произошло, он потерял всё. Он потерял остальную свою семью, потерял смысл работать и жить, потерял друзей.
Сегодняшний день, и как вчерашний, он проводит в больнице под капельницей. Рядом с ним сидит его прекрасная жена, сжимая его руку, и хмурится.
– Так не может продолжаться, Рик.
– говорит она.
– Ты должен понять, что если ты не прекратишь, то разрушишь не только свою, но и наши жизни. Кто, как ты думаешь, будет заботиться о тебе, если всё зайдет слишком далеко и с тобой что-то случится? Я этого не переживу, Натали тоже, а Лени? Подумай о них!
– Я не хочу ни о ком думать, Наоми.
– улыбается он, целуя руку женщины.
– Позволь мне хоть раз подумать только о себе.
– Нет, не позволю!
– возмущенно вспыхивает она, выдергивая руку из его пальцев. Наоми поправляет свой широкий рукав, фыркает и смотрит на Рика так, будто он сморозил ужасную глупость.
– В большой семье нельзя
– У нас осталась одна дочь.
– Заткнись.
– обрывает его брюнетка.
– Заткнись или я задушу тебя подушкой.
Рик безмятежно хохочет. Наоми строго поджимает губы.
– Мелани бы этого не хотела.
– шипит она под замолкающий смех супруга.
– Мы не можем знать, чего хотела бы Мелани.
– усмехается он. Женщина опускает взгляд, прижимает два пальца к переносице и жмурится.
– Прекращай реветь.
– Я еще не начинала!
– Вот и отлично. Хочешь порыдать - выход там.
– Как ты можешь быть таким козлом на протяжении стольких лет?
Рик легко пожимает плечами.
– Как говорится, талант не пропьешь.
Следующие пару часов они спят, обнявшись на тесной больничной койке, а медсестра, заглянувшая на секунду, недоумевает, как можно оставаться парой после стольких лет и испытаний на своем пути.
Она могла доверить им всё - деньги, дом, убийство, свою жизнь и жизни своих родных. А они предали её, оставив наедине со своими мыслями и прекрасным прошлым. Их совместным прекрасным прошлым.
Многие говорят, что у них война в голове. Они будто не понимают, что в их головах никак не война, а раздутое эго и нарциссизм. Война в реальном мире куда страшней, чем чьи-то псевдо-страдания. От таких страданий и разногласий с самим собой не гибнут люди.
– Софи, - парень перебирает струны гитары длинными пальцами. Девушка, стоящая у окна, поправляет занавеску и возвращается в теплую постель, поджав под себя обе ноги.
– Слушай, что придумал.
Он начинает играть незамысловатый блюз, низко склонившись к грифу, а Софи завороженно за ним наблюдает.
Если бы не Вис, её хороший друг, она бы совсем сошла с ума после смерти Мел с Ким и исчезновения Брук. Он поддержал Софи, не позволяя ей окончательно впасть в депрессию, запретил ей даже думать о том, чтобы повеситься нахер и прекратить эти мучения, и помог ей восстановить с родителями доверительные отношения. А взамен она отдавала ему всю себя, истощая себя блюзом и виски со льдом. Ночью они лежали, взявшись за руки, он перебирал её волосы, а француженка дремала, уткнувшись носом ему в плечо. Утром они просыпались, спускались завтракать, он отводил её на учебу, а после уходил на работу. Они встречались дома уже поздним вечером и всё начиналось сначала.
Но совсем скоро всё изменилось. Вис подсел на героин.
В первый раз, наблюдая за парнем, Софи было очень страшно. Она даже расплакалась, а потом, спустя несколько недель, решила впервые попробовать наркотики.
Неужели она думала, что ей может не понравится?
Начала со смесей, порошков, а потом они с Висом впервые втерлись вместе. И это было еще круче, чем их первый поцелуй. Намного круче.
– Красиво.
– улыбается она, ощущая устойчивое желание уколоться. Софи облизнула губы.
– Знаешь, у меня есть доза для тебя. Хочешь вмазаться?