Я обязательно спасу Тот
Шрифт:
– Я не... не знаю. Не уверена.
– Ну смотри, как тебе такое?
– О нет, никакого Иисусов, курящих косяки.
– смеюсь я.
– Мне нравится этот рисунок. Это...
– Волк.
– заканчивает за меня фразу мастер.
– Красивое животное. Но тебе нужно не это.
– А что это за птица?
– Феникс.
Я касаюсь рисунка кончиками пальцев и хмурюсь.
– Я хочу его. Сколько это будет стоить?
Инь и Янь. Дракон и феникс обычно выступаюсь в роли этих двух концепций китайской философии. Дракон символизирует энергию Ян, а феникс, соответственно, Инь. Это вроде как мужское и женское
Чуть ниже лопаток в ореоле из красок, будто стекающих вниз, пестреет фигура величественной птицы. Кайле нравится, мне тоже. Расплатившись, мы уходим, направляясь обратно в Дом. Но дома, оказывается, нас так быстро не ждали.
По прошествии нескольких недель мы с Мел, Бьянкой и Рашель живем отдельно, в съемной квартире напротив большого торгового центра. Аларик лично отдал распоряжение и нам ничего больше не оставалось, как на время покинуть Дом.
Объясняю. Когда мы с Кайлой вернулись в Дом, Джон как раз вытаскивал труп наемника во двор, держа его за ногу, а Майкл пытался догнать одного из наших псов, чтобы отобрать у него оторванную руку одного из людей Мартина - совершенно прелестное зрелище. Так вот, на Дом снова напали, но на этот раз пришлось вызвать подкрепление. И произошедшее, не смотря на то, что никто не покалечен и не убит, откровенно встревожило Аларика. В Доме стало небезопасно.
Дилан и Джон живут в отеле неподалеку вместе с Ким и Калебом. Майкл, Кайла и Ева тоже снимают квартиру. Правда, на другом конце Эша.
Уже через несколько дней после новоселья назревает серьезный конфликт между Бьянкой и Рашель, поэтому, после работы решив развеяться, мы вчетвером идем в клуб. Раз уж мы сами не можем найти общий язык, в этом нам поможет алкоголь. И, возможно, кое-что еще.
Мел смеется, как умалишенная, Рашель говорит тост и мы пьем еще по одному коктейлю. Я беру у Бьянки шланг от кальяна и, сделав затяжку, позволяю дыму скользить по моим губам и подбородку, медленно его выдыхая. Рашель затягивается сигаретой и, не выпустив дым, делает глоток из своего стакана.
– Слушай, пошли танцевать.
– смеюсь я, дернув Мел за руку.
– Пошли, пошли!
Мел хватает Бьянку, та - Рашель, и мы идем танцевать.
В помещении приходится пробираться сквозь плотный слой дыма и стену из человеческих тел. Я двигаюсь, абсолютно ничего не соображая. В голове пусто, тело гибкое и подвижное, самочувствие и настроение на подъеме. Мы с девочками делает кучу на самом деле жутких фотографий, но сейчас они кажутся просто замечательными. Нет, ну откуда я вообще взяла, что не получаюсь на фотографиях? Я же просто красотка, черт возьми!
– Я хочу позвонить Эвану. Как думаешь, это будет очень странно?
– спрашиваю я у Мел, когда мы без сил падаем на диванчик.
– Какому Эвану?
– спрашивает девушка, едва открыв глаза.
– Дура.
– фыркаю я, пихнув подругу в плечо. Мел хохочет.
– Можешь позвонить. Я бы сейчас точно позвонила бы Тео.
Повисает пауза. Мел улыбается, я качаю головой.
–
– напоминаю я.
– А вдруг он еще жив?
– Нет.
– брюнетка хмыкает.
– Очень сомневаюсь. Не хочу испытывать судьбу, звонить и разочаровываться.
– Ты права, не нужно.
– А действительно, - внезапно "оживает" Мел.
– Давай позвоним Эвану?
– Не, я передумала. Напишу ему, когда приду домой.
– И что ты ему напишешь?
– спрашивает девушка, потягивая коктейль из бокала.
– Что мне срочно нужна его помощь. Он получит сообщение, - после этих слов я делаю многозначительную паузу, придвигаясь ближе к подруге.
– испугается за меня, - еще ближе.
– а я буду его ждать.
– Голая?
– приподнимает брови наемница.
– Нет. Хотя неплохо было бы.
– я усмехаюсь.
– Я бы его трахнула.
– Так а в чем проблема?
– В тебе, мой пирожочек. Я же влюблена в тебя с самого детства.
Мы встречаемся взглядами и одновременно начинаем безудержно смеяться.
– Ой, я уже просто устала говорить об этом выскочке.
– я морщусь, когда Мел буквально укладывается на меня.
– Будь мы оба нормальными, я бы уже начала активные действия.
– Ты ему нравишься?
– бормочет подруга.
– Да. Но не уверена, что так, как он мне.
– Мел закатывает глаза, когда я говорю это.
– Всё, умолкни. Я хочу просто отдохнуть от всего.
– Я такая пьяная...
Я опускаю взгляд на лицо Мел, припоминая один случай...
– Мел, ты же в сопли...
Я качаю головой, цокаю языком и красноречиво закатываю глаза. Мел лежит на кровати, глядя в потолок, и шевелит одними только пальцами на ногах.
– Что с тобой произошло?
– я присаживаюсь на самый край постели, подогнув ногу, и поправляю подушку, приподнимая её вместе с головой брюнетки. Мел начинает шумно сопеть.
– Я не знаю, где моя мама.
– лепечет девушка. Я хмыкаю и, выпятив нижнюю губу, говорю:
– Набухалась, потому что потеряла мамочку? Какая прелесть.
На самом деле я никогда не осуждала Мел. Даже удивительно, ведь она делала множество чертовски неправильных по меркам морали вещей, а я если не поддерживала её, то относилась к этому, как к чему-то простому и привычному. Вроде "Моя пятнадцатилетняя подруга напилась до состояния теплых соплей? Не беда, подгоню ей таблеток от головы!".
Я одновременно хороший и ужасный друг. Я не помогаю людям встать на светлый путь, не пытаюсь изменить их, склоняя в лучшую сторону, не всегда оказываю помощь, когда у них что-то случается, могу быть вспыльчивой, не выслушать, устроить разборки и послать нахер. От меня сложно добиться объятий, каких-то нежностей, приятных слов и похвалы. Но вместе с тем я никогда не ставлю крест на человеке, если он неправ, и не становлюсь святой в моменты, когда мой друг делает что-то, выходящее из рамок приличия. Я просто помогаю, а затем снова возвращаюсь в тень, дожидаясь момента, когда меня вновь потревожат, постучавшись в раковину.