Я обязательно спасу Тот
Шрифт:
Я усмехаюсь.
– Она уже давно перегнула эту чертову палку. Хуже не будет, верно?
Но, как оказалось, хуже есть куда.
***
Что мы ощущаем, когда чувство, что мы остались совсем одни, преследует от дома до учебы или работы, сидит в тебе, а мы ничего не можем с этим сделать? Одиночество, так оно называется? И мы понимаем, что у нас остались родители, друзья, но нет тех людей, с которыми жизнь казалось куда проще.
Вкупе с этим я ощущаю страх. Этот страх не сравнится с
Еще я чувствовала себя, будто меня заморозили: стало холодно, я не могла двинуться с места, не могла сделать хоть что-то.
На улице стоит удушающая темнота. Тусклый свет фонарей освещает лишь небольшие участки, но толку от этого нет никакого. За всё время, что я прошла прочь от здания колледжа, куда мы с Нэнс зашли погреться, я успела замерзнуть - руки и ноги, казалось, превратились в ледышки.
Я оглянулась, когда мимо меня с ревом пронеслась машина, боязливо вздрогнула и продолжила идти.
Что делать дальше?
Я опускаю взгляд на темную землю, покрытую мраком, и наугад пинаю камешек.
Что произойдет со мной в следующую минуту? Час? А что случится завтра?
Дома меня ждет лишь тишина и пустота, записка на холодильнике повествует о том, что родители вместе с братом уехали за город. Моей прабабушке, которая чудом еще жива, стало плохо, они уехали к ней, но постараются вернуться завтра.
Я фыркаю, дочитав записку, комкаю её и выбрасываю в урну. Затем брожу по кухне, включаю свет, наливаю себе стакан воды и разом осушаю его. Неприятное чувство усталости никак не исчезает. Даже тогда, когда я, потирая заднюю часть шеи, прохожу в гостиную и валюсь на диван.
Загорается экран телефона. Гаджет начинает вибрировать.
Я закатываю глаза, со стоном усаживаюсь на диване и поднимаю мобильный, отвечая на звонок.
– Привет, Брук.
– почти веселым, вечно бодрым голосом говорит Софи, одна из моих хороших знакомых. Мы с ней дружим, если я не ошибаюсь, с первого класса, но еще никогда не были так близки, как сейчас.
– Ну что, что-то узнала?
– Да ничего особенного.
– отвечаю я, упираясь взглядом в стену.
– Помнишь Нэнси? Ну вот, я с ней говорила.
– И что она?
– Она уверена, что Мел с Ким уехали.
Повисает тишина, я коротко вздыхаю.
– Ну-у, это хорошо. То есть, теперь мы хоть знаем, что их не похитили и не убили.
– Откуда мы можем это знать?
– раздраженно говорю я.
– Если они не по своей воле уехали? Черт, Мел бы сказала.
– Брук, я понимаю, что ты расстроена и не можешь поверить, что она тебя предала, но, может, тебе стоит...
– Нет, не стоит.
– обрываю Софи я.
– Мел не могла уехать, не попрощавшись, ясно? Она бы дала знать.
– А если ты не знала её? Что, если она
Я откидываюсь на подушку.
– Ты вообще себя слышишь?
– Слышу.
– раздраженно произносит София.
– А ты подумай! Она уехала, ничего не сказав. Ладно, я не обижаюсь, мы не были так близки, как вы с ней, но она ведь бросила тебя! Вы же столько лет дружили!
– Дружили.
– Ну вот!
– возбужденно подтверждает она свои догадки.
– Может, нет? Ну, в смысле, если для неё это была вовсе не дружба?
– Софи, ты о Мел говоришь, а не об Иуде.
Она смеется, но я понимаю, что это совсем не искренне.
– С ними всё хорошо, я уверена.
С таким настроем я выхожу на улицу на следующий день, желая одного - прогуляться по местам, где мы когда-то гуляли с Мел и Ким. Странно, что я всё-еще надеюсь встретить их где-то там, сидящими на скамье, но опускаюсь на влажное дерево совсем сама.
Дни проходят стремительно, всё происходит, будто не со мной.
Полиция находит что-то в двух шагах от дома Мелани.
Две пары старых кед с потертыми носками, футболка с эмблемой группы "Black Sabbath", куртка грифельного цвета с высоким воротником и коричневая вязанная шапка - всё это лежит в паре метрах от самих тел.
Я смотрю телевизор, не думая ни о чем, но именно эти вещи привлекают внимание. Настолько, что я откладываю свою бутылку в сторону и выравниваюсь, чтобы внимательней разглядеть всё это.
"Найдены сожженные тела двух, предположительно, девушек, документов при себе нет, пропали личные вещи из сумок и карманов. Эксперты скажут больше..."
Я еще минуту сижу в полной тишине.
Да нет, глупость какая, это не могут быть они.
Мел с Ким уехали. Ведь так?
Но когда к полицейским подбегает женщина, в которой я с трудом узнаю миссис Камбелл, и кричит "Моя дочь!", сердце проваливается куда-то вниз.
Неужели это и есть они? Эти два черных обугленных трупа - мои подруги?
Я даже не плачу. Наверное, со стороны я выгляжу, как бесчувственный кусок мяса. А точнее, как кусок мяса, которому позарез нужно выпить. Поэтому я и поднимаюсь с дивана, иду на кухню и достаю себе бутылку вина.
Глава 4. Ergo bibamus
Ким защищала свою любовь, не понимая, что её жестоко обманули. Еще хуже то, что она не только повелась на симпатичное лицо и уверенный голос, но и потянула за собой Мел. Как по мне, так это - чистой воды предательство. Вкупе с глупостью и наивностью, что не удивительно.
Я не слушала то, о чем говорили ведущие в новостях, не отвечала на звонки родителей погибших девушек, их и своих друзей. Не хотелось видеть даже своих родителей, не хотелось читать жалость в их глазах.