Я, Перец

Бубнов Роман

Лично я за все 2 года не встретил ни одного с олдата, который бы улыбался и говорил, как ему всё нравится.

Солдатская столовая

Кормят по-разному, но в основном плохо.

Я не говорю про соки, которые разбавляют водой из-под крана, про липкие каши, которые трудно проглотить, про чай с запахом вещества, похожего на хлорку, и мяса с гулькин нос, и оно ли это вообще?!

И, наконец, наиважнейшая процедурная деталь! Барбариски – вкусные сосательные конфеты.

Положены солдатам, приходят на склад коробками. Но ни один рядовой их никогда не увидит и даже не попробует! Почему?

Когда я впервые услышал – не поверил. Потом как-то был на складе, выпросил у начальника парочку барбарисок, и, остановив на плацу нескольких солдат, показал

им. Действительно! Ребята в сверкающих гуталином сапогах радовались сладкой карамели, но утверждали при этом, что видели её впервые. Оказывается, всё дело в т. н. норма-перемещениях. Т.е. если тебе не дали конфетку, то нальют побольше чая с сахаром, если не положили хлеб, положат больше макарон: главное, чтобы ты съел не менее 300 грамм и выпил не менее 200 грамм – что-то в этом роде, придумывать не буду.

Куда деваются барбариски? Это загадка вне времени и пространства.

Интересная деталь: абсолютно у каждого солдата в голове «встроен» так называемый внутренний таймер дембель-отчёта. Т. е. спросив «Сколько тебе осталось, дружище?», солдат мгновенно выпалит что-то вроде «8 месяцев и 4 дня!».

У тебя 7 дней чтобы уволиться и убыть к месту несения службы

Меня иногда спрашивают, почему я не люблю военных?

Если я в хорошем настроении, и у меня есть пара свободных минут, я рассказываю следующую историю.

Мне было уже 26 лет, когда всё произошло. До «критического непризывного возраста» оставалось чуть-чуть. Меня уже больше года искали военком с участковым, уже пришёл приказ Министра Обороны. Я уже должен был служить.

А я не хотел. Не хотел и всё. Не потому что я не патриот. Нет.

У меня была хорошая работа. Не супер, не со сверхприбылями. Достойная, интересная наёмная работа, которую я очень любил, дорожил, на которую с трудом устроился, пройдя много тяжёлых собеседований и встреч.

И вот пятница, 15 часов дня, настроение отличное, в голове мерещатся пиво, раки – у друга день рождения. Вызывают в отдел кадров серьёзно и формально. Спускаюсь.

В отделе кадров стоял ОН. Военком – подполковник Г. Человек, которого я избегал, человек который приходил ко мне в кошмарах, человек, хамоватость и наглость которого меня раздражала до припадков Альцгеймера. Время замерло. Я ощутил всю нестерпимую необратимость того момента.

Здесь нужно отметить, что с военкомом Г. мы были неплохо «знакомы» по нескольким медосмотрам и прочим «околовоенным» беседам в его кабинете, без какого либо намёка на чашку чая или кофе. Он знал мою биографию, знал мой возраст, знал, что своим приходом он обгадит мне всю жизнь, карьеру, счастье с любимым человеком.

И всё-таки он пришёл, бесчувственный кусок обоев.

Я съездил в военкомат, увеличил срок сборов до 2-х недель, уволился с работы и убыл на службу.

Без преувеличений и вранья.

Военком Г. стал моим «первым военным шефом», с которого началась моя «любовь» к людям в зеленой форме в целом. И это действительно было только начало.

Меня иногда спрашивают, почему я не люблю военных?

Однажды я не отвечу ничего. И все всё поймут без слов.

Часть 2. Записки старшего-лейтенанта Дембель. Взгляд на армейскую жизнь изнутри (идёт 23 месяц из 24)

Вспоминаю военную кафедру – этот недоработанный институт низкосортного образования. За каждый зачёт-экзамен всегда намекали на халяву: пузырь водки, новые шины, новый руль и т.п.

В войсках было другое: страх гражданки, труда, ответственности, больших денег, неудачи. Вся жизнь – это дисциплина, подчинение и ожидание квартиры и пенсии.

Почему в курилке все хают погоны, льготы, грозятся уволиться, называют службу последними словами, а потом на пьянках начинается «Товарищи офицеры», «Выпьем стоя», «За Россию», «А давайте нашу песню»? Ну что за бравада, блин блинский, что, вдруг всё стало хорошо?

У нас огромная страна: много ребят из деревень и детских домов мечтают служить и не могут в силу множества факторов – образования, здоровья, проблем в семье. У них других возможностей для заработка нет, матери болеют, отцы пьют, подрастают маленькие братья и сестры. Пусть служат! Высылают часть денег домой. Пусть строят свою

жизнь.

А для меня армия вообще неприемлема как среда жизни. Меня бесит эта карьерная выслуга лет, «концепция ожидания своей очереди». Это всё в принципе несовместимо с моим желанием доказать на что я по-настоящему способен. Что я хочу и могу больше.

Часть 3. Записки офицера запаса ВС РФ Взгляд назад на армейскую жизнь спустя полгода после увольнения

Декабрь 2009 г.

Я из тех людей, которые быстро забывают обиды и черные полосы.

Сейчас попытаюсь сформулировать своё отношение к службе, когда всё уже позади: когда не надо скрываться от военкомата, когда тебя не ищет милиция, когда все наряды, звания и допуски уже закончились.

В памяти остались воспоминания о безумных пьянках с боевыми товарищами, о хороших сильных людях в погонах, которые поддержали в трудную минуту (я начал загибать пальцы, считая, и дошел до цифры пять).

Я вспомнил о бесконечно длинных и в тоже время коротких вечерах в служебные будни. Это когда ты приходишь домой, снимаешь форму, вешаешь её в шифоньер и понимаешь, что до завтра её одевать не придется. Что это твой вечер, что можно, наконец, потратить время на себя. И ничто, ничто не сможет этому помешать.

Я откинулся на спинку стула.

Вспомнил командующего, грозного генерал-лейтенанта, которого боялись даже злые бездомные собаки.

Солдатские судьбы – ребята с разных концов страны, с интересными, а порой и грустными историями из жизни.

Нашу больничку с сарайчике: медсестра, которая ночью не пустила меня за лекарством, приняв за наркомана, который хочет её изнасиловать. Загнивающие стопы солдат в кирзовых сапогах в жару – мальчишки бегали кроссы по несколько километров каждый обед, мозоли пузырились, прели и гнили.

Дедовщину, как после драки солдата с изуродованным лицом сержанты держали в казарме почти месяц и прятали от командира части, чтобы избежать неприятностей.

Историю нашего начальника клуба – молодого студента-лейтенанта, офицера – психолога, которого откопали послушником попа в какой-то деревенской церкви, заставили сбрить бороду и надеть военную форму.

Как служил небедный мальчик-рядовой из Москвы – жил в отдельной комнате при казарме с диваном, Интернетом и микроволновкой.

Как я больше года вкалывал на отдел воспитательной работы, и в итоге меня выпнули как шавку, лишив кварталки и загнобив морально. Что поделаешь, если ты – «отработанный материал».

Только что пришел к мысли, что плохих и обидных воспоминаний всё-таки больше. И чем больше вспоминаешь, тем тяжелее.

Моё оценочное суждение поэтому, всё-таки, останется в силе и по сей день: армия – это контора, в которой тебя по умолчанию считают скотом. Где за копейки тебя будут запрягать как вола и на твоем горбу выполнять планы с премиями для себя. И не важно, сильный ты человек или слабый. Сильных пытаются сломать и ломают, а слабых и вовсе превращают в рабов. У меня неоднократно были нервные срывы, самооценка вообще доходила иногда до нуля.

Вспоминаю ребят, превращавшихся на глазах в скрюченных забитых молчунов. Видел, как здоровые парни-лейтенанты спивались и скуривались, как опускались морально и деградировали как люди.

И не верьте телевизору. Не смотрите этот ущербный сериал «Солдаты». Всё это чистая бутафория – пропаганда армии. Враньё! Ни один военный не смотрит эту парашу.

Если есть возможность откосить законно – не раздумывайте. Если нужно где-то схитрить – не медлите.

Не жалейте денег на хорошего адвоката, судитесь с военкоматами, не подписывайте всё подряд.

Мой дедушка воевал в ВОВ. Он награжден государственными орденами, горел в танке, боевых медалей у него больше, чем у меня выслуг перед обществом. Жаль, что его уже нет с нами, но при этом я искренне рад, что он не увидел того, что стало со словом «боевой офицер» сегодня.

Я не допущу, чтобы мой сын служил в армии. Не допущу, чтобы его оскорбляли убогие сержанты с золотыми пуговками на плечах. Не допущу, чтобы его целый год эксплуатировали как раба на хозяйственных работах.

P. S. Блин, куда делась расписка: «Долг перед Родиной выплачен в полном объеме». Мне 100-пудово такую должны были дать.