Я Пилигрим
Шрифт:
Я улыбнулся, и в улыбке этой не было и намека на юмор.
– Рад, что вы остановили свои поиски на Скотте Мердоке. Все, что было до Гринвича, – это сугубо личное, Бен, и не стоит кому-то туда лезть.
Нет сомнения, что Брэдли понял: это предупреждение. Три комнатки на окраине Детройта, лицо женщины, чьи черты блекнут в моей памяти с каждым годом, данное матерью настоящее имя – это самая сердцевина моей личности, единственное, что неоспоримо мне принадлежит.
– Имя не так важно, – произнес наконец Брэдли, улыбнувшись. – Пит вполне сойдет.
Марси позвала нас к столу, и вечер принял оборот, на который я никак не рассчитывал. Начнем с того, что хозяйка замечательно готовила, и если превосходная пища не поднимает вам настроение, наверное, вы однажды сильно переели. К тому же Бен и Марси ни разу не вспомнили про семинар, и я вынужден был признать, что они вовсе не ставили перед собой цель завлечь меня туда. Я постепенно расслабился, и мне даже пришло в голову, что супруги Брэдли, скорее всего, воспринимают меня как старого друга, настолько много они знают о моем прошлом.
У Бена была ко мне куча вопросов о книге и описанных в ней случаях, а Марси получала явное удовольствие, наблюдая, как ее умный муж пытается припереть меня к стенке, упоминая подробности, о которых мне было запрещено говорить. В один особенно напряженный момент она рассмеялась, сказав, что еще ни разу в жизни не видела супруга настолько разгоряченным. Я мало-помалу дал втянуть себя в беседу.
Когда люди пригласили тебя к себе в гости и изо всех сил стараются, чтобы ты чувствовал себя как дома, и ты смеешься, беседуя с ними; когда они передали тебе коробки с материалами, которые, возможно, спасут твою жизнь, и помогли тебе вытащить их наружу и загрузить в такси; когда ты стоишь под уличным фонарем на Манхэттене и знаешь, что тебя никто не ждет в твоей квартире, такой пустой и холодной; когда ты затерян в собственной стране, весь мир не сулит тебе особо радостных перспектив и впереди неотвратимое и едва ли радостное будущее, а эти люди улыбаются, жмут твою руку, благодарят за то, что ты их посетил, и спрашивают, как в дальнейшем с тобой связаться, – сделать выбор очень и очень непросто.
Я медлил, мой профессиональный и жизненный опыт подсказывал, что нужно дать им выдуманный номер телефона и укатить прочь. Зачем они мне теперь? Но я вспоминал, с какой теплотой эти люди принимали меня, как Брэдли радовался, что мне понравилась музыка, которую он специально подобрал для этого вечера… Одним словом, я не смог поступить так, как следовало. Вытащив свой мобильник, я высветил номер на экране и наблюдал, как Марси переписывает его.
В последующие недели они не раз звонили, и мы ходили в кино или в клуб – послушать старых блюзменов, которых любил Брэдли, – так и проводили весь вечер втроем на джазовом концерте. Хвала господу, супруги не пытались устроить для меня свидание с женщиной или сойти с наезженной колеи и вновь завести разговор насчет участия в семинаре.
За это время Бен прошел на службе целую серию физических и психологических тестов и проверок и, к огромному своему облегчению, был признан годным к работе. Он по-прежнему слегка прихрамывал, и из-за этого ему поручали более легкие задания. Иногда, обычно поздно вечером, Бен звонил мне и спрашивал, не хочу ли я подъехать на место преступления, где, как ему кажется, есть нечто, что может меня заинтересовать.
Однажды вечером он оставил мне сообщение на автоответчике, когда я сидел на очередном собрании Общества анонимных алкоголиков. Перефразируя Льва Толстого, можно сказать, что все наркоманы одинаковы, а каждый алкоголик безумен по-своему. И собрания у них гораздо интереснее, поэтому я решил, что раз уж мне суждено провести остаток жизни в завязке, то пусть меня, по крайней мере, развлекают.
Собрание, проходившее в здании полуразрушенной церкви в Верхнем Вест-Сайде, уже закончилось, и я покинул своих товарищей по несчастью, которые еще толпились в холле. Я пошел на восток, наслаждаясь теплым не по сезону вечером, и, лишь дойдя до готических башен «Дакоты», решил проверить, нет ли сообщений на мобильнике. Увидев номер Брэдли, я было подумал, что он отыскал очередной рок-н-ролльный призрак, поэтому, нажав кнопку воспроизведения и услышав его голос, был немало удивлен: впервые за все время нашего знакомства Бен просил меня о помощи.
Пояснив, что столкнулся с очень странным убийством, он не стал вдаваться в подробности, сказал лишь, что речь идет о молодой женщине, и, дав адрес имеющей сомнительную репутацию гостиницы, попросил меня немедленно туда подъехать.
Гостиница называлась «Истсайд инн».
Глава 25
Женщина из номера 89 использовала мой опыт, знания и идеи, чтобы совершить убийство. Это делало меня, по крайней мере в собственных глазах, ее пособником.
Поэтому, когда помощники коронера застегнули на молнию мешок с телом Элинор, я, возмущенный до глубины души, вышел из комнаты и решительно направился вниз по ступенькам. Давно я не был так сердит.
Я нашел в маленькой нише за конторкой портье то, что искал, – дверь в офис управляющего. Альварес или кто-то другой из молодых копов закрыл ее на ключ, когда они уходили, поэтому я, отступив назад, сильно ударил ногой в дверь ниже ручки.
Услышав треск ломающейся древесины, откуда-то выскочил полицейский в форме.
– Я здесь по просьбе Брэдли, – всем своим видом показывая, что действую в рамках закона, пояснил я.
Он пожал плечами, а я продолжал бить ногой в дверь, пока не оказался в логове этого подонка, пропахшем зловонием его тела и табачным дымом.
В кабинете было грязно, высокий металлический шкаф для хранения документов сдвинули с места, открыв потайное отверстие в полу. В этом углублении был спрятан прочный сейф. Взломщик, по-видимому мастер своего дела, точно знал, где искать, и, подобрав нужную комбинацию цифр, открыл дверцу сейфа.
Среди денег и документов я обнаружил компьютерные распечатки счетов гостиницы, пару дешевых пистолетов и множество пакетиков с цветными кодами. Наклонившись, я поднес пару штук к свету: пакеты с зеленой отметкой содержали кокаин, с черной – крэк, с голубой, как я полагал, – метамфетамин. Маркировка как на хорошем складе. Этот подонок выбрал не то занятие – ему следовало заправлять делами в каком-нибудь дешевом супермаркете.
Я соврал бы, сказав, что не почувствовал искушения при виде наркотиков, особенно меня манил перкодан в пакетиках, обозначенных желтым цветом. Я даже посмотрел, сколько их там, просто из любопытства. Моя рука потянулась было к пакетикам, но я нашел в себе силы отвести ее в сторону. Зря, что ли, я столько времени посещал собрания анонимных обществ!