Я планировал взорвать мавзолей
Шрифт:
На дворе властвует осень – уже заканчивался октябрь. На то время я уже изготовил четыре самодельных взрывных устройства. В корпусе каждого аэрозольного баллончика помещался пороховой заряд, а также смесь бертолетовой соли с порошком алюминия и тринитрофенолом. Пороховой заряд вызовет взрыв смеси бертолетовой соли с порошком алюминия, а тот в свою очередь – тринитрофенолом.
До рокового дня 6 ноября, оставались считанные дни.
Дипломат вмещал более 12 килограммов аммонита и два вызывающих детонацию взрывных устройства. (Одно дублирует другое). Третий возьму за пояс на случай провала: переключатель обратного действия в руке – достаточно расслабить пальцы
В комнате родителей среди магнитофонных кассет хранилась тетрадь, в которой были записаны причины, побудившие меня поступить именно так. Эта своеобразная посмертная записка состояла из информации для радио "Свобода", и из собственных впечатлений от жизни при коммунистах.
План был такой: приезжаю в Москву 6 ноября, в канун праздничного парада в честь той Социалистической революции. Отдаю тетрадь любому иностранцу. Ставлю взрыватели в боевое положение. С того момента достаточно лишь наклонить дипломат или резко встряхнуть и контакты замкнутся. Тогда уже только вперед, ни шагу назад. Знал: мавзолей открыт несколько часов и то не каждый день. Мое время настанет, когда его закроют для посетителей. Слившись с толпой зевак, подойду к цели. Переступлю цепную ограду, сделаю рывок к стене усыпальницы вождя. Оттуда крикну: "Сейчас будет взрыв! Спасайся, кто может!" Люди меня поймут, и несколько минут, чтобы отбежать на безопасное расстояние у них еще будет…
Если же КГБисты, которых в тот день там будет, как собак возле дохлятины, не дадут дойти до намеченного объекта – попытаются арестовать, значит… Значит, им круто не повезло – то будет не их день…
Игра была жестокой – на войне, как на войне. И я все же надеялся, что Господь ослепит охранникам глаза, затуманит разум, сделает так, что те на меня не обратят внимания. Помнил же из истории: Ленин в решающий момент, для конспирации перевязал челюсть тряпкой и направился в Смольный и… И патруль юнкеров его не заметил! Тогда не заметили его, а в мой день не заметят меня…
В конце концов, здесь нет ничего удивительного. Одни, недовольные властью, приходили к усыпальнице вождя с антисоветскими плакатами, другие сжигали себя в знак протеста. С взрывчаткой тоже были, так что не я первый. Смертники ради идеи, так называемые камикадзе, известны издавна.
Прекрасно понимал: даже в лучшем случае, заряда недостаточно, чтобы полностью разрушить могилу-трибуну. Оно-то так, но там образуется такая дыра, которую коммунякам за ночь отнюдь не запломбировать. Скандал будет, и немалый…
Часто думал, пытался понять душевное состояние обреченного на казнь преступника, его ощущения в момент казни. Также пытался понять душевное состояние человека, который находясь, по его мнению, в безвыходной ситуации, решает покончить с собой и выбирает наименее болезненный способ самоубийства. Как же страдает его душа, и какие муки испытывает тело до момента наступления телесной смерти!
А бывает самоубийство подвигом? Наверное, что так! Но тогда это уже самопожертвование.
Отчаянный раб, который проник во вражеский арсенал, и держа зажженную свечу над открытой бочкой с порохом, диктует врагам свои условия, достоин всяческих похвал. В последние минуты своей жизни он царь, повелитель – он видит полные ужаса глаза, до этого момента всесильных врагов и уже он решает свою, и их судьбу. Через мгновение он геройски погибнет, но враг станет безоружным! Так будет и здесь – враг останется без своего главного божества – тщательно охраняемого "Объекта № 1". Я ведь даже боли не почувствую – 1/5000 доля секунды и… И мои кишки на кремлевских звездах, а бессмертную душу в потустороннем мире встречают под фанфары.
Разве не похвально, как в нашем гимне поется, тело и душу положить на нашу свободу и доказать, что мы казацкого рода? Тем более, что терять рабу, кроме оков ничего. Ничего же не стоит рабская жизнь в сатанинской империи зла…
В подобном поведении не было ничего странного – нас же учили, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Коммунисты с первых секунд своей деятельности воспевали самопожертвование ради идеи всемирной революции: "Смело мы в бой пойдем за власть советов! И как один умрем в борьбе за это!".
Наше же поколение воспитывали на примере пилота Гастелло, который сознательно направил свой подбитый самолет в колонну вражеской мотопехоты, и пехотинца Матросова, который сознательно закрыл своим телом амбразуру дзота и этим подвигом способствовал успешному наступлению дивизии.
Соседняя улица до сих пор носит название пилота Иванова, который в первый день войны, израсходовав боеприпасы, сознательно пошел на таран вражеского бомбардировщика и, как высечено на мемориальной доске "уничтожив его, погиб смертью героя". Подорвать себя и врагов последней гранатой считалось подвигом. В популярной песне так и пели: "Только от взрыва последней гранаты может сердце в груди замолчать!" У героев, которые ради победы жертвовали своей жизнью, находилось много последователей. Я тоже был в их числе.
"…Пусть минует меня чаша сия, впрочем, пусть будет, не как я хочу, а как Ты хочешь!".
Наступило 2 ноября. Решил: пора испытать свою конструкцию. Взял одно взрывное устройство и полуторакилограммовый пакет с взрывчаткой, который не поместился в дипломате и поехал автобусом. Вышел на остановке и направился напрямик в лесок под названием Форт, который находится далеко за селом. Возникает вопрос, почему не пошел пешком, что значительно ближе и, соответственно, быстрее?
А потому, что бабахнет хорошенько, а над тем местом глиссада – курс взлета и посадки самолетов аэропорта союзного значения. Взрыв может привлечь внимание, поэтому приедут правоохранители. Собаки возьмут след, но он потеряется на шоссе. В глубине души радовался: какой же я умный и предусмотрительный…
"Спалится" на мелочи не хотелось, но все же беспокоили недобрые предчувствия. Понимал: душа предчувствует беду.
Идя полем до выбранного места, молился: "Боже, благослови меня, и я, как некогда Моисей, но на этот раз ценой собственной жизни, уничтожу сатанинского идола! Я готов умереть ради своего народа! Клянусь: не испугаюсь! Но пусть будет воля Твоя! Пусть минует меня чаша сия, впрочем, пусть будет, не как я хочу, а как Ты хочешь!".
Испытание самодельной взрывчатки.
Заложил взрывное устройство и полуторакилограммовый пакет с взрывчаткой, которая должна сработать от детонации в выемку, протянул шнур, лег, открыл рот, чтобы звук взрыва не повредил барабанные перепонки и, немного волнуясь, замкнул контакты. Произошел незначительный взрыв и послышался звук, как от выстрела ружья.
О, проклятие! Неудача! Сработал только пороховой заряд. Почему же не произошло взрыва?
В выемке горели обрывки бумаги. И в это же время глубоко в душе появилось сильное, доселе неизвестное чувство, которое полностью пленило мое сознание: скоро, очень скоро на этом месте я буду давать показания следователям?