Я плохо помню чудное мгновенье
Шрифт:
Опять меня оставив в дураках, Ушли домой. Как это неэтично! Приходится держать себя в руках… Увы, недолго. И притом частично.
Сейчас режим не тот, что был когда-то… Он беден, он того режима тень. Как секс был част! Горяч! Одна беда-то, Что это нас имели каждый день.
Опять от злости скрежещу зубами, Но звук не тот - таи уж не таи. Быть может, злость уменьшилась с годами, А может, просто зубы не мои.
Узнал за прожитые
О, как красиво ты мне пел: “С моей любовною игрою Ты не уснешь всю ночь со мною”. Я не спала. Ты так храпел!
У нации каждой - свой путь и дорога. Дай Боже евреям так дальше и дольше. Но вот парадокс: если где-то нас много, То в месте другом - нас значительно больше.
Еврею неважно, какая из тем, Но спорит он, как на вокзале. Еврей не согласен заранее с тем, Чего бы ему не сказали.
Когда, спасаясь от Фемиды, Чтоб воровство скрыть и растраты, Сжигают храмы Артемиды - Всегда страдают Геростраты.
Что философы все же правы У меня нет ни капли сомненья. И с землей нас сравняют, увы… Значит - все познается в сравненьи.
Когда видна неискренность в очах, Я понимаю то, что в плаче слезном Просящие прощенья в мелочах Всегда виновны в чем-нибудь серьезном.
Как мы умны, находчивы и дерзки, Как отвечаем - остроумно, грозно. И потому себе ужасно мерзки, Что свой ответ всегда находим поздно.
Поэт в Росии больше, чем поэт… Е. Евтушенко.
Известно это много много лет, И гордость наши души наполняет: “Поэт в России больше, чем поэт” В другой стране спиртного потребляет.
Из воспоминаний А той далекою весной Шли ливни, громами гремя. Я жил тогда с одной мечтой… Нет, кажется, я жил с двумя.
Какие мы странные люди: Неясно, какого рожна Мы спорим, доходим до сути, А суть никому не нужна.
Нам пьянство принесло немало бед. Все пили: Демосфены, Пифагоры… Да что там говорить - сам Архимед И тот по пьянке требовал опоры.
Я жене сказал недавно строго: “Труд поэта не приносит много.” Грустно мне в ответ жена сказала: “Бог с ним - с “много”. Пусть хотя бы мало.”
Пусть истины порою и банальны, Но узнаем мы многое, старея: Не все евреи сташно гениальны, Но в каждом гении есть что-то от еврея.
Еврею неважно - он там или тут: И в жарком Крыму, и на дальней Аляске Евреи где хочешь легко создадут Русский ансабль песни и пляски.
Детям
Волк за зайцем гонится по следу. Чует запах, верует в победу. Нет у зайца времени дрожать, И его победа - убежать. Подрастете и поймете, дети: Разные победы есть на свете.
Ёжик
Бабушку внучка не видела долго, И перепутала бабушку с волком. Детки! Чтоб волк не объел ваши кости - Чаще ходите к бабушкам в гости.
Мой друг! Хоти, дерзай и смей, Не трусь и не дрожи до колик. И в Новый год не бойся Змей! Бери с меня пример. Твой Кролик.
Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Медуза Горгона
ПАРОДИИ
Не спрашивай у женщин:-Сколько лет? М.Талесников
Не спрашивай у женщин: “Сколько лет?” Вовек не скажут, просто наважденье. Я спрашивал у многих, но в ответ Мне говорили только год рожденья. А чтоб сказать конкретно это - нет. Я корни извлекал, с дробями бился. Но я - не математик, а поэт, И так ни разу правды не добился. Не выясняю больше возраст дам, Раз все равно никто не отвечает. Чтоб повод не давать для эпиграмм Я узнаю, кто сколько получает.
Мало ли какие есть желания, Может, я мечтал бы стать царем, Но плутаю по ночам в тумане, Греюсь, если пустят над костром. Мало ли какие есть сомненья. Роман Солнцев
Отличаясь с детства тонким вкусом, Сознаюсь в желании простом: Стать Джордано Бруно иль Ян Гусом, Чтобы всласть погреться над костром. Кто я есть?! Стиха простого рыцарь. Но сомненья сдавливают грудь: Кем мне стать - царем или царицей, Чтоб меня пожарили чуть-чуть?.. Но пишу, на лучшее надеясь, Знаю - тяжкий труд не пропадет: Сочинять и дальше буду ересь, А читатель хворост соберет.
А рос я неказистым, тощим, маленьким, И все меня беззлобно звали “шкаликом”. Андрей Лядов
Себя в чулочках помню и сандаликах, С детишками играл я во дворе. Меня соседи называли “шкаликом” На зависть всей соседской детворе.
Потом подрос и стал послушным мальчиком, И до сих пор я памятью согрет, Что работяги встречные “мерзавчиком” Меня любовно называли вслед.
А в юности я был такою душкою, Мои стихи так стали хороши, Что даже стали звать меня “чекушкою” У винных магазинов алкаши.
Теперь мастит. И вот такой палитрою Я нынче свой раскрашиваю стих, Что все давно зовут меня “пол-литрою” И покупают книги на троих.
О нет, не любовь это, зависть К природе, создавшей тебя. Какая прекрасная завязь, Шедевр какого литья! Любуюсь на чистые строки Таланта, души и ума. И ревность терзает глубоко, Что так не сумею сама. Марианна Озерная
Я в жизни ревную ужасно. Не мужа. На мужа - плевать. Но тем я завидую страстно, Кто может шедевр создать. Я, правда, сама поэтесса, Но вот прочитаю других - И зависть до боли, до стресса Пронзает мой жалобный стих. Но ревность со временем тает, Ведь я утешаюсь одним: Что кто-то меня почитает - И я не завидую им.