Я побит – начну сначала! Дневники
Шрифт:
От страшной сказки еще никто из детей не начинал заикаться, но если в темноте гукнуть ребенку на ухо «Гу!» – он ведь заикаться начнет.
Художественный страх – это пистолет, заряженный холостым патроном. Точнее, художественный страх – это разговор вообще, а не конкретно, разговор в области игры, а не действительности. Все как бы по-настоящему, но только как бы, а вовсе не по-настоящему. Оттого-то произведение искусства – всегда наслаждение чудом сходства, чудом творчества, чудом совершенства. Оттого-то искусство – область прекрасного! Искусство – область заглазной победы духа!
Как относиться
Сама талантливость произведения – это сила, которая и воспитывает, и борется, и лечит – это прана! Это жизненная сила, это пример победы. Победы духа. Это духовное поле положительного заряда.
16.07.80 г. Среда
Я всю жизнь не только не мог понять способность человеческого мышления, но даже представить себе не мог этого феномена материи. Способность нервных клеток производить работу мысли всегда была для меня чем-то мистическим. Легче поверить в таинство чего-то высшего, нежели понять это свойство материи. А сегодня как током ударило: это ведь вовсе не феномен мозга, это феномен духа! Как я ранее не понимал этого?! Мозг, точно такой же по устройству мозг, со всеми своими долями и полушариями и мириадами клеток, есть и у Эйнштейна и, скажем, у Свистодырочкина, у Пушкина и у любого кретина, любого ублюдка или сумасшедшего! Да у самого, допустим, Николая Васильевича Гоголя при одном и том же мозге, при одних и тех же извилинах и долях есть дни, когда была написана поэма о Гансе на немецкий лад; есть дни, когда писались «Арабески» и «Петербургские повести». Боже мой, Боже мой! При чем тут сам мозг!
Мозг – это возможность, а феномен мышления и чувства – это уже сфера человеческой деятельности, которая как-то кодируется в генах, но в основном развивается как жизнь духа, который, в отличие от духа, который можно «испустить», вполне можно назвать Дух Святой. Назвать! Назвать! Зашифровать в слове «Святой» сверхъестественность феномена мышления и духовной жизни, образно выразить восхищение человека невиданным чудом природы и ее детища, открыть тайну бытия как тайное и назвать эту тайну, как она может быть объяснима – объяснима именно как необъяснимое! Бог – Дух Святой – третье!
Я материалист, когда думаю об истории Вселенной, я, конечно же, идеалист, когда думаю о вселенской истории. Это совсем не игра словами: материя не существует вне взаимосвязей, не может существовать без взаимной обусловленности (отсутствие связи – тоже взаимосвязь), эта взаимосвязь и есть закономерность. Мозг, развитый мозг, любой мозг обладает энергией – он обеспечивает зрение, слух, осязание и обоняние. Эти потоки отражений, вступая во взаимодействие между собой, соединяясь в суммарное отражение – мысль, родили новую форму жизни – духовную. Ибо мысли в процессе жизнедеятельности человека, в слове и деле, в общении и т. д. тоже стали структурами и начали жить! Точно так же, как начала сейчас жить промышленность, города, экономика, финансы, политика – все, что становится структурой, начинает жить и саморазвиваться.
Все рождает проблемы, проблемы рождают необходимости – жизнь! Жизнь! Жизнь! И тогда рождается понятие идеального, необходимого, прекрасного, и тогда, родившись, развивается жизнь духа и сталкивается она с вечными законами природы, и жаждет совершенствования уже рожденной структуры.
И всякая структура, которая складывается непроизвольно, в какой-то момент обретает степень обязательного саморазвития, и выпускается джинн из бутылки, и ничего уже нельзя поделать: дочерняя структура обретает самостоятельность.
Духовность обретает особое измерение во времени – она факт истории жизни людей и обществ, она же – факт обретаемых или теряемых позиций в душе человека. В истории она живет уже самостоятельно, отдельно от конкретного человека, или, скажем, отдельно от отдельного человека. Дитя природы – духовность – вступает во взаимодействие с нею, с нею вообще и с природой человека в частности, и она, рожденная корыстным интересом человека, более не подвластная ему, сама становится условием жизни.
Были земные существа, были существа, жившие в воде, были земноводные. Сейчас человек еще во многом зверо-духовен, отсюда его борьба, его духовная драма и т. д. Феномен мышления сегодня в огромной степени, в решающем смысле – феномен культуры, точнее, жизни духа! Бог-отец – это ясно, я сам отец, Бог-сын понятно – я сам сын, Бог-Дух святой – это третье! Это мое прошлое, это «Я» и это новая реальность, обретающая себя в науках и искусствах, в культуре и деятельности, в жизни души и тела! Душа живет, обретает органы чувств, становится зрячей, слышащей, осязающей, обоняющей и… страждущей! О! Это уже иное! Это постижение прекрасного!
Дух живет и нуждается в пище – духовной пище! Наслаждение духа не меньше полового и всякого прочего телесного. Только дух вдруг объединил мир, проявил его как мир, придал ему силуэт и очертания, открыл в нем факт, открыл во вселенной – вселенную, в животном – животное, в растении – растение.
22.07.80 г
Пишу сценарий для Минска («Андрей – всех добрей»). Пишу себе всерьез. Жаль, времени мало. (А может, и к лучшему, что времени мало.)
– Завидуешь? / – Завидую! Завидую! Завидую! / Цветам завидую – цветут, / Людям завидую – живут, / Воде завидую – течет, / Печи завидую – печет. / Кто ходит иль скачет, / Летает, ползет – / Завидую! / Кто слова не вымолвит, / Кто поет – / Завидую! / Покойникам – и тем я / Завидую! / Особенно, когда полкварты выдую, / Завидую! Завидую! Завидую!
В Беловежской Пуще, / В самой чаще, в самой гуще, / На великой грязи, / Под горой, в болотах тощих, / Ходит-бродит кот у дуба, / У него губа не дура, / Охраняет он святые мощи.
Ведьма – а ничего не ведает!
Там три книги есть самые главные: одна книга, самая главная – неправильная, другая – давно потеряна, а третья – еще не написана. Пишут эту книгу многие, да сами не знают – ее или нет. Может, кто страницу написал, может, две, может, три, а из той ли книги – никому не ведомо…
Как можно сон подсмотреть? И что может, чего не может Цмок? А может, он все может, но собраться не может: то откладывает… как я.