Я подарю тебе крылья. Книга 1
Шрифт:
– Наша полоса гораздо уже положенной для вас, «Arabia Airlines».
– Я очень меток, Коломбо. Мы снижаем скорость и высоту. Приготовьте реанимационную машину – женщине нужно сразу оказать помощь.
– Вас понял, «Arabia Airlines», буду вести вас до самого аэропорта. Снижайтесь до эшелона двухсот девяносто.
Даниэль схватил рацию. Действовал на автомате, все его движения как будто были заложены где-то в голове. Четко. Без паники.
– Уважаемые леди и джентльмены, говорит капитан Даниэль Фернандес Торрес, через несколько минут
Что Оливия только что услышала? Это сон? Они будут садиться? Даже рожающая женщина от удивления перестала кричать, безмолвно уставившись на Оливию.
– Все будет хорошо, – прошептала та в ответ. – Наш капитан – лучший из всех, который мне когда-либо встречался, он знает, что делает.
Оливии едва ли верила собственным словам, но очень надеялась, что Даниэль сможет посадить эту махину. И если он без проблем сделает это, то она уйдет из их экипажа. Добровольно. Она обещала это самой себе и тем более… она проиграла спор.
– Я больше не могу, – внезапно закричала Сьюзен, – я уже не могу это терпеть.
– Держись! – скомандовала медсестра, набирая очередную порцию лекарства в шприц. – Уже скоро придет помощь. Капитан молодец, что решился на это. Не все могут принять такое ответственное решение. Он смелый человек.
Смотря на лужу крови и свои окровавленные руки, Оливия осознала наконец всю ту жуть, что испытывал сейчас Даниэль. Она устала, но его пытка только начиналась. Теперь он спасал Сьюзен и ее ребенка.
– Закрылки, – скомандовал Марку. Его голос даже не дрогнул.
– Полностью.
– Выпускай шасси.
– Еще рано.
– Выпускай, нам надо снизить скорость до минимума. Мы должны приземлиться на самой минимальной скорости. Перед полосой включай реверс, он еще затормозит самолет.
– Хорошо, капитан, – недовольно произнес Марк, – нам достанется за это.
Даниэль, видя перед собой в нескольких километрах взлетно-посадочную полосу, схватил рацию:
– Уважаемые пассажиры, мы приземлимся через две минуты, прошу простить меня за резкое торможение. Экипажу приготовиться к посадке.
Его голос вперемешку с криками Сьюзен. Оливия чувствовала уже твердую головку ребенка, упирающуюся ей в ладони. Руки ее сильно ослабли от напряжения, и, больше не в силах держать, она закричала медсестре:
– Ребенок выходит!
– Отпускай руки, – крикнула та в момент, когда самолет коснулся полосы. Оливия успела схватить малыша прежде, чем Даниэль нажал на тормоза. Самолет резко загудел, и ее отбросило немного назад. Прижимая к груди ребенка, защищая его, она стукнулась головой об металлический угол. Испытывая резкую боль, Оливия простонала. Самолет катился, сбавляя скорость, а она лежала на полу и прижимала к себе крохотное тельце. Они остановились слишком быстро. И все же он сделал это, у него получилось!
– Ребенок, – у Сьюзен едва хватало сил прошептать, – почему он не кричит?
Оливия посмотрела на малыша в своих руках: синее крохотное тельце, перепачканное прожилками крови, теплое… Он молчал.
– Это мальчик, – это все, что она могла сказать его матери.
Старуха уже суетилась возле них, пытаясь резиновой грушей очистить нос и рот от амниотической жидкости, но легкие не расправлялись, ребенок не дышал. Он мертв? Оливия не верила в это, мотая головой.
Совсем рядом гудели сирены «Скорой». Звук открывающейся двери и поток теплого воздуха – как глоток надежды.
– Сейчас, Оливия, сейчас. – Келси открыла дверь, впуская на борт врачей, и те, не теряя ни минуты, подбежали к Оливии забрать ребенка. Он закричал, и Оливия перестала дышать. Синенький, маленький, с длинными худыми ручками и свисающими, как веревочки, ножками, он был похож на иноземное существо. Чудо, что он жив.
– Все получилось, – прошептала она, ощущая дрожь во всем теле.
Другие врачи занялись Сьюзен, положив ее на носилки. Девушка вцепилась в руку Оливии:
– Как зовут вашего капитана?
– Даниэль.
Сьюзен улыбнулась и сжала ей руку:
– Я назову сына Даниэлем. Очень красивое имя. Спасибо вам, Оливия, за все. Передайте вашему капитану, что он очень смелый. Настоящий герой.
Оливия улыбнулась ей в ответ, понимая, что Сьюзен говорила от чистого сердца.
– Обязательно передам.
Наблюдая, как малыша и маму погрузили в машины «Скорой», Оливия почувствовала, как кто-то коснулся рукой ее головы. Она вздрогнула и, подняв глаза, увидела перед собой Нину:
– Ты в крови, приложи это, – она протянула ей полотенце, – может, показать тебя врачам, пока мы стоим?
Но Оливия отрицательно покачала головой. Она так устала, что не было сил показывать кому-то свои раны. Приложив полотенце к голове, она поднялась на ноги:
– Сделай мне только одно одолжение – пусть кто-нибудь займется моими пассажирами, пока я привожу себя в порядок.
Нина кивнула:
– Давай ты сядешь, пока мы взлетаем, а потом я провожу тебя в душ. Тебе надо смыть кровь.
Оливия поглядела на себя. Кровь была везде: белая блузка в ярко-красных пятнах, руки покрыты кровью, с головы также текла кровь, останавливая свой ручеек на воротнике блузки. Как в фильме ужасов. Пассажиры будут в шоке.
Ее начала бить мелкая дрожь. Пытаясь привести себя в норму, Оливия принялась глубоко дышать.
– Я пойду в душ, – произнесла она и подняла руки, боясь испачкать все вокруг.
– Я отведу тебя, – предложила Нина.
– Все в порядке, я справлюсь.
Хватит и одной стюардессы, чтобы перепугать весь салон. Оливия шла медленно, шаги давались тяжело. Она почувствовала спазм в груди – рыдания вырывались наружу. Ей надо сейчас остаться одной и выплеснуть весь скопившийся стресс. Никто не должен этого видеть.