Я помню Паллахакси
Шрифт:
Но Ванда, Лонесса, Кафф и Чара слишком хорошо знали Станса, чтобы поддаться его чарам.
– Они никуда не ушли, – произнёс дядя мягко. – Они остались здесь, и они молились, день и ночь, и Великий Локс прислушался к их молитвам. Мы тоже будем молиться, точно так же, как…
– Все сорок лет подряд? – не унимался единственный скептик. И это была, разумеется, Дурочка Мэй. Поймав мой взгляд, она стала пробираться к нашей группе.
Станс снисходительно улыбнулся ей, как улыбаются малому ребёнку.
– Сорок лет? А кто о них говорит? Так говорят земляне,
– Он снова околдовал их, – пробормотала Ванда. – Хитромудрый отморозок.
– Сделай это, Харди, – прошептал мистер Мак-Нейл.
Неужели теперь всё зависит от меня?..
Я взглянул снизу вверх на плотную фигуру дяди, состоящую в этом ракурсе преимущественно из мощных ног и крепких ягодиц. Он загипнотизировал их всех. Никто не будет меня слушать, что бы я там ни говорил.
Но на Дурочку Мэй снизошло вдохновение. Покуда я безнадёжно вертел и складывал в уме слова, эта девушка узрела самый корень проблемы Станса. Она ухватилась за угол скамейки и начала её трясти.
– Давайте помолимся! – патетически воскликнул дядя, когда внезапно утратил равновесие, и гневно обернулся, потешно хватаясь за воздух. Мистер Мак-Нейл и Чара мигом присоединили свои усилия, и я не слишком удивился, когда Лонесса и Кафф последовали их примеру. Нечего и говорить, что я тоже тряс скамейку от души, в то время как Станс отплясывал на ней довольно неизящный танец.
Колдовство рассеялось, заклятие было нарушено. В толпе послышались непочтительные смешки.
– Пора, Харди, – сказал мистер Мак-Нейл и поставил меня на скамью, которая тут же обрела устойчивость. Зато затряслись мои колени. Станс наградил меня убийственным взлядом, а толпа взволнованно загудела.
Я откашлялся и громко сказал:
– Мы зря теряем время. Все люди, которые укрылись на консервном заводе, погибли. И мы тоже все умрём, если останемся здесь.
– Вот как? – Станс разглядывал меня с неподдельным интересом. – И куда же ты предлагаешь пойти, юный Харди?
– В пещеру лоринов.
– В пещеру ЛОРИНОВ. Ты сказал ЛОРИНОВ, не так ли? Да, мы знаем твою любовь к этим тварям. И что мы там будем делать, Харди?
– У лоринов есть усыпляющее молоко.
– Ну конечно, конечно. А теперь слезай и дай мне поговорить с моим народом, будь хорошим мальчиком.
– Лорины – наша единственная надежда! – отчаянно воскликнул я.
– Я так не думаю. Нет, Харди, мы останемся здесь, в Паллахакси, нашем Святом Источнике. Это самое подходящее место, чтобы дождаться возрождения солнечного бога Фа, не правда ли? – Улыбаясь, он дружески обнял меня за плечи и внезапно прошипел прямо в ухо: – Живо убирайся отсюда, маленький поганец, или кто-нибудь из охотников проткнёт тебя копьём!
И эти слова неожиданно придали мне сил. Станс явно опасался
– Мы думали, наши предки сожгли свои книги потому, что получили в дар совершенную память. Но ведь не в этом настоящая причина, не так ли, Станс?
– Что?.. – Он явно не предполагал такого поворота событий.
– Люди на нижнем уровне жгли книги, чтобы согреться. И когда книги кончились, все они замёрзли.
– Но мы ведь не на нижнем уровне, Харди?
– На этом уровне тоже хватает пепла.
– Что и доказывает правоту моих слов! Люди наверху усердно молились, получили дар памяти, сожгли свои книги и стали жить дальше. Люди внизу были безбожниками, и поэтому все они умерли.
Вот он, мой шанс, подумал я.
– Скажи мне, Станс… Куда именно ушли люди с верхнего уровня, после того как сожгли все свои книги?
– В тёплый мир, разумеется!
Во рту у меня внезапно пересохло.
– Ты на самом деле преждевидел это, Станс?
– Со всей определённостью могу сказать, что да.
– Очень странно, Станс. Я тоже преждевидел это событие, и всё было совсем не так.
Аудитория взвыла. Это единственное слово, каким я могу описать этот животный, угрожающий звук, направленный на меня. Я очень, очень далеко заступил за границы дозволенного.
– Ты сомневаешься в моей памяти? – взревел Станс.
– Да! Я заявляю, что ты все выдумал. Ты изобрёл эту религиозную чепуху, потому что у тебя нет памяти предков, которая сказала бы тебе истинную правду. Ты не знаешь даже, что случилось в предыдущем поколении. Ты подвергаешь риску своих людей только для того, чтобы упиваться властью. Ты не можешь быть предводителем, потому что ты неполноценный от рождения… Да-да, я преждевидел твою церемонию первой трубки! И ты скрывал дефект своих генов все эти годы, и ты убивал тех, кто…
Но в ужасном шуме уже никто не слышал моих слов. Протянулись руки и вцепились в меня. Я увидел в толпе Весну и прочёл по её губам: «Харди прав! Послушайте его!», но никто не услышал её голоса.
Потом Станс поднял руку, и все замолчали, будь они прокляты, и отступили, покорные как локсы. Он улыбнулся мне с презрительной жалостью, но я быстро заговорил, опередив его.
– Истина есть враг религии, разве вы не поняли? Доверяйте собственной памяти, и только ей!
– Значит, ты преждевидел первоначало вещей, Харди? Ну и ну. Если верить нашей семейной традиции, только ты и я способны на это. Только ты и я, Харди. Твоё слово против моего.
– Ещё один стилк преждевидел Великую Стужу, Станс.
– В самом деле? – Его брови поднялись в насмешливом изумлении, но в глазах затаился страх. – И кто же?
Чара вскарабкалась на скамью.
– Это я.
Аудитория глухо зароптала.
– Ты! Ты! Это ты шлюха Харди, если я не ошибаюсь? Водяная ящерица, которая живёт с земляным червяком?
– Довольно оскорблений!
Теперь и Лонесса взгромоздилась на скамью, где уже стало тесновато. Вид Носского Дракона сразу утихомирил толпу. Станс взглянул на Лонессу не слишком уверенно.